Дневник метаморфа

Алексей любил пружинистую мягкость палой хвои, свежайший воздух молодого сосняка, такой прохладный ранним утром и жаркий, благоухающий горячей смолой в полдень. Любил пение птиц в верхушках, поближе к солнцу, там, где могучие секвойи возвышались над соснами, такие высокие, словно с богом говорить собрались, и тот особый тихий хруст, с которым ступали по тонким палым веткам его высокие берцы. Любил он тяжесть ружья в руке и кованых тяжёлых ножей за поясом и в нарукавье. Последние годы Шульга больше бухгалтерию вёл, чем по лесу ходил, малость обленился, но в памяти свято хранил сладкое чувство поиска добычи, нетерпения и азарта, подобное первому свиданию с красоткой, и так и эдак в мыслях бьётся: завалю, не завалю? Встреча с прекрасным, ловушка, ну, чья судьба сильнее? Погоня по кровавому следу и, разумеется, победа, когда ты первый раз целуешь её теперь податливые губы или подходишь к подстреленному зубарю с ножом в руке, для акта милосердия. Он вздохнул и понял, что незамысловато и тупо счастлив, как бывало в детстве, когда его, сопляка, отец водил на первые промыслы. От рогатых букашек на листке и червей в траве, от ветра, с запахом разжаренной на солнце крови сосен, от редких, припозднившихся нежных ландышей и молодых побегов, выброшенных подлеском. Неотвратимо и совершенно бесплатно счастлив, и не надо ни шмоток, ни баб, ни денег, ни фальшивого уважения и того подобия почёта, что имел Алексей Петрович прежде. Купить бы новую колыбу, да в ней осесть сиднем, жить охотой, быть безусловно, бесплатно, бесконечно счастливым, БББС.

Он как раз отхлебнул из термоса чаю, чёрного, терпкого и сладкого, с рюмкой коньяка для вкуса, когда на землю шмякнулся парализатор.

— Дай огнестрел, Шульга, — подходя ближе, сказал вохровец по имени Тарас, с тарасовскими же висячими усами. — Что за пукалка? С этим разве вашего брата сторожить.

— А пососать тебе не завернуть? — Шульга ухмыльнулся. — Все вопросы к майору.

— Бери, что выдали и не выёбуйся, а то пойдешь с царь-приблудой, — поддержал Павлик.

Тот быстро жрал и не курил на привалах, подобно остальным мужикам, а всегда держался на стрёме и сохранял бдительность, помня о сотрудничке. Тарас молча поднял парализатор и уселся на землю, всем видом показывая — да я ничего, я так спросил…

Приблуда весила килограмм тридцать и местилась в специальном рюкзаке с толстыми брезентовыми лямками. Самая тяжёлая часть снаряги. Первые пятьсот метров нести рюкзак было нормально, вторые — терпимо, а дальше путь становился ебаным трешем. Вохровцы, единодушно отказавшись, рюкзак навесили на Сан Саныча, отчего теперь тот, обливаясь рясным потом и такой же обильной ненавистью, замыкал шествие, а на перекурах бросал ношу первым.

— Слышь, Шульга, нахуй оно вообще? — тяжело дыша, спросил Саныч как-то раз, на тропе.

— Создаёт на расстоянии электропериметр, — пояснил Алексей.

— Не в курсе, что за поебень… — пропыхтел Саныч. — Ебал я в этой вашей хуерге разбираться, мне оно в хуй не впёрлось.

— Тебя гнус кусает?

— Нет.

— А чего?

Саныч задумался.

— Я ебу? — ответил затем. — Не кусает — и слава богу.

Шульга доброжелательно рассмеялся.

— Потому что даже комар к нам не подберётся — сдохнет на подлёте. Шибанёт любого зверя, вздумай он полезть. Можно с пульта мощность увеличить и периметр раздвинется, а можно уменьшить, и он сожмётся, но станет крепче.

Саныч ещё покумекал.

— То есть, ко мне вурдалак… этот внештатный не подберётся?

— К тебе — последнему, — заверил его Шульга. — Если заряд не сядет, а он не сядет. Царь-приблуда!

Больше Саныч не гундел, тащил царь-приблуду, потея с чувством гордости и безопасности.

Вохровец Тарас нёс сетевые мины, за плечом — два ружья с транквилизатором, а в руках держал экран от коптера чуть больше стрекозы, который жужжал у края периметра, спереди, снимал кусты на прогалинах, валежник с буреломом, да поросшие сырыми, обильными бородами мхов стволы вековых секвой и сосен. И поросший грибами скелет рогача.

Путь лежал, само собой, в лабораторию, но сперва Шульга планировал привал. Найдёт укромное местечко, нагреет кашу на микропечке, поле снимет, запустит коптер повыше да рассмотрит округу получше, как и что, нет ли где вурдалака. Хотя, учитывая пропавшую утром ручейницу, о чём майору сообщили по рации, сытый Макс где-то отсыпался. А был ли он сытым? На видео они видели бездонную бочку…