Дневник москвича (1917-1920). Том 1

А это вот и меня самого задело очень чувствительно: в исполнение декрета о национализации торгового флота сегодня заявился к нам в контору конторщик «Восточного общества», некто Александр Герасимович Лукашев, и заявил, что он назначен СРСД комиссаром над московскими пароходными конторами и пристанями и что ему предоставлено право назначить по его выбору в каждое отдельное предприятие своего комиссара, причем он пояснил нашим служащим (их у нас здесь, кроме меня только 11 человек), что было бы желательно, чтобы они наметили кандидата в комиссары из своей среды. Когда те единогласно выразили желание иметь своим комиссаром не кого иного, как меня, — Лукашев категорически заявил им, что это не пройдет, так как все директора, управляющие и вообще администраторы должны быть отстранены от участия в делах и могут оставаться пока в качестве «советчиков», а если бы они заявили согласие на занятие более низших должностей (что ныне, пожалуй, выгоднее по окладам), то на это не соглашаться и вообще стараться совсем обходиться без них. После беседы со служащими он удостоил и меня коротенькой и довольно сухой беседой, из которой я узнал, что в громадном соединенном предприятии «Восточного общества» и «Кавказ и Меркурий» уже назначен комиссаром один молоденький конторщик, а двое главных управляющих — старый, опытный и заслуженный А. Е. Шевченко и молодой, высокообразованный и симпатичнейший Г. Л. Минскер — совсем отстранены от должностей и не оставлены даже «советчиками». Вот как распоряжаются с нами, с «приспешниками капиталистов», товарищи! Бывало, старые хозяева, даже за наши провинности, смещали нас, увольняли или «переводили» на иные должности с джентльменской конфузливостью: придумывали какой-нибудь не оскорбляющий человеческое достоинство компромисс, предлог, давали какую-нибудь компенсацию, а тут — черт знает что! Ждал награды, горд был сознанием, что служишь честно и на пользу доверителей, и на благо своей семьи и подчиненных, и все это — насмарку, моментально — в 24 минуты. Это хуже, чем с генералами, тех могут выбрать в писаря, в кашевары, а нам не дали и такой перспективы: так и сказали: вам и в конторщики нельзя! Странное теперь наше положение: мы распоряжались чужим добром по доверенности известных лиц и должны в силу этих доверенностей возвратить это добро им же, конечно, но вот приходят неизвестные лица и строго-настрого говорят: отдай все хозяйское им и сам убирайся на все четыре стороны, а что касается твоего собственного добра в виде залогов, взносов в сберегательную служебную кассу и в виде заслуги по годам служения, — на это ответ: это нас не касается, или «это будет обсуждаться в особой комиссии». А когда она соберется, где, из кого, — господин главный комиссар и сам не знает. Но, как теперь часто говорят, «Бог не выдаст, свинья не съест».

31 января.Если у этой скучной записи найдется когда-либо читатель, то я прошу его простить меня, что я нет-нет, да и — пропишу тут о себе, то о своих присных, и вот сегодня та же скучная история, а именно, о себе. Впрочем, на этот раз у меня есть оправдание: надо же закончить то, что вчера значилось на этих листах. Одним словом, о комиссаре, долженствующем заменить меня. Им выбран мною любимый молодой человек, конторщик лет 23-24-х, некто Николай Сергеевич Григорьев, в сущности, мой ученик, за 7 лет моего руководства научившийся недурно составлять деловые бумажки и, надо правду сказать, отличавшийся среди других служащих добросовестностью и усердием. Сегодня в полдень он уже не без волнения вручил мне официальную бумагу, по содержанию своему заслуживающую, так сказать, общественного интереса, а потому я ее списываю тут полностью, буква в букву: «Комиссар над национализированными пароходными предприятиями г. Москвы. Января 30-го дня 1918 г. № 14. Копия рабочей группы президиума районного экономического комитета. Агенту о-ва «Самолет» Н. П. Окуневу. В силу полномочии, предоставленных мне президиумом СРСКД, мною, впредь до утверждения рабочей группою президиума районного экономического комитета, назначен комиссаром всех московских учреждений В/о-ва Н. С. Григорьев. Сообщая об этом, предлагаю вам немедленно сдать ему все дела, имущество, денежные средства и сложить свои служебные обязанности, впредь до особого извещения. Комиссар А. Лукашев.»

Что добавить по поводу этого манускрипта? Разве только то, что мое бывшее правительство, т. е. правление общества, никогда мне в бумагах своих ничего «не предлагало», «не предписывало», а всегда только «просило» сделать то-то и то-то.

Саратов воюет с Астраханью, Жлобин с Могилевым, Воронеж с Новочеркасском, Киев с Дарницей, Одесса с Кишиневом, Севастополь с Симферополем и т. д., и т. д. Не сосчитать, сколько же войн ведет в каждый данный момент это жаждущее мира население не воюющей с немцем страны. Она не Российская федеративная республика, а просто «чресполосная»!