Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

На досуге, хотя его у меня и очень мало, когда я познакомился с декретом внимательно, я пришел в ужас от того, что творится с Церковью. Церковь, в ее земном проявлении (со стороны благотворительной, просветительной), уничтожается, не потому только, что она теряет имущество, которое, конечно, небезразлично для жизни Церкви, а здесь удар по Церкви как силе благодатной. Здесь мы лишаемся всего, права обнаружения религиозных чувств, права благодатного воздействия на паству; для такого воздействия теперь нет возможности, потому что храмы больше не наши. Лишены мы того, что является нашим священным долгом, права проповеди, за нами будут следить, чтобы мы не сказали чего-либо против советской власти, а мы знаем, что каждый видит то, что ему хочется. И каждая проповедь, самая безобидная, дает возможность заподозрить эту проповедь как противодействующую советской власти, так что священник, идя в церковь, должен быть готов к тому, что идет туда последний раз. Создается положение, что мы находимся в состоянии гонения и что мы нищие, не физически, а лишены души, Церкви как благодатного Царства. Мы переживаем единственный момент, не имеющий примера не только в истории Русского государства, но и в мировой. Думаю, что Церковь не претерпевала такого гонения и в первые века христианства. Тогда гонения ограничивались отдельной областью, производились отдельными правителями, а в настоящее время они узаконены и закон имеет обязательную силу для всей православной России. Теперь мы не можем отговариваться или оправдываться незнанием закона. В настоящее время власть потребует исполнения, а за неисполнение будет применять свои меры и, как власть меча, будет карать. Что будет дальше, мы скоро увидим. Но если до настоящего времени мы претерпевали гонения, устраиваемые кустарным способом, в зависимости от того или другого правителя, то теперь гонения получат законную силу. Мне представляется, что скоро к центру из периферии, провинции, понесутся вопли о творимых ужасах, об оскорблениях религиозного чувства, когда все имущества и храмы будут переданы совдепам, состоящим из людей разных вероисповеданий, и не только христиан. Беспомощные, они будут взывать к нам, они будут обращать свое внимание на Собор, на который возлагалось столько надежд и созыв которого оправдался чрезвычайными обстоятельствами, в которых мы живем. Эти вожделения имеют основу, и если Собор до сего времени существует, то, может быть, в целях Промысла Божия, ожидая момента, когда в нем почувствуется особая надобность. Все наши узаконения рассчитаны на нормальную жизнь, с разной стороны, все наши узаконения теряют силу, если воцарится порядок, устраняющий земное существование Церкви. И Собору нужно откликнуться, показать, что Собор есть выразитель сознания всей Церкви. Мы, как полномочные представители Церкви, должны откликнуться на это беспримерное явление в мировой истории, должны воплотить вожделения, с созывом его связанные, ибо если это явление пройдет мимо нас, то суд истории поставит нам в вину то, что мы не сказали надлежащего слова. Теперь взоры всей православной России обращены на Церковный Собор, и нам нужно отнестись серьезно к этому явлению, чтобы сказать свое слово, но это слово не должно быть мимолетным выражением чувств от ужаса пред происшедшим событием, оно должно быть проникнуто разумом, силой и крепостью. Должно помнить, что это момент, в который мы не можем отнекиваться. Быть может, теперь и приспело время подвига, исповедничества и мученичества, того подвига, о котором мы только читали, как происходившем в древние времена христианства и в других государствах, подвига, который мы считали в отдаленной возможности, а теперь видим в действительности. Мы должны показать на деле, что мы христиане. И если покажем это, то покажем пример православному населению, что подвиг нужен. Они ждут примера, слова на подвиг не призовут. У нас были только слова, а народ безмолвствует; он не сказал, что он носитель православия, что оно ему дорого; быть может, когда мы покажем пример, он пойдет за нами и поймет, что это его вера является гонимой, а не вера попов, что он должен защищать ее. Будем верить, что если будут исповедники и мученики, то сила исповедничества и мученичества выше гонения, будем верить, что сила гонений будет посрамлена.

Прошу вас помнить, что наше собрание закрытое, и не буду говорить о том, к чему оно обязывает нас; желательно, чтобы не было обмена мыслей с посторонними, бесед даже в кулуарах. Желающие могут высказаться здесь.

ГА РФ. Ф. Р-3431. Оп. 1. Д. 156. Л. 71–75. Подлинник. Машинопись.

Краткие биографические сведения о членах Cобора, упоминаемых в дневнике

Биографическая статья строится по следующему принципу: фамилия, имя, отчество, годы жизни, сведения о статусе лица, участие в Соборе. Сведения об образовании, краткий послужной список, причина смерти. Для причисленных к лику святых указывается год канонизации.