Дневник. Начало (СИ)

— Знаешь что, Поттер, ты даже представить не можешь, как ты мне надоел. Я до смерти устал от вас всех. Вот за что ты с дружками сейчас пытался меня избить? За то, что я поймал снитч, пока ты изображал клоуна на метле?

— Ды, жудничал.

— Поттер, ты дебил? Снитч сделан таким образом, что отторгает любую направленную на него магию, любую, понимаешь? Иначе его бы не ловили, акцио и все дела. Значит так, я говорю один раз, если не запоминаешь, запиши где-нибудь. Ты со своей сворой больше никогда не делаешь мне гадости, даже не смотришь в мою сторону, понял? Если еще раз я услышу, что ты обращаешься ко мне не по имени — ты попадаешь на больничную койку, делаешь мне подлянку — попадаешь на больничную койку, пытаешься развлечься за мой счет — попадаешь на больничную койку. Подумай, надо это тебе? Шутки кончились, Поттер, теперь я не жалею вас, как раньше, а бью, чтобы искалечить. Ты меня понял? Кивни, если понял.

Он закивал. Видимо было в моих словах что-то такое, что он поверил, а может в глазах, все-таки убийство чокнутого мага подействовало на меня куда сильнее, чем мне вначале казалось. Мне нужен на время строгий ошейник, пока я не стабилизируюсь, а то сорвусь с катушек, к василиску не ходи. За то время, меньше минуты, проведенных мною на поле, я понял, что приму предложение Милтона.

А дальше было неинтересно. К месту происшествия подбежали члены моей команды, остаток команды Гриффов, а на меня налетел рыжий вихрь. Лили плакала и била меня кулачками в грудь. А я просто гладил ее по-волосам. Успокоилась она достаточно быстро. Вытерев слезы, просто подошла к все еще лежащему на земле Поттеру и, не сказав ни слова, пнула его по ребрам. Ее совершенно не смущало, что на нее сейчас смотрит столько народу. Вцепившись в мою руку, она утащила меня в замок. Так что про дальнейшие выяснения отношений между двумя командами мне ничего не известно. Хотя, вроде, кроме Поттера, больше никто в больничное крыло не попал.

В том же октябре ушел Слизерин. Ушел сам, сказав, что больше на Земле его ничто не держит. Он дал мне все, что знал. Наше прощание было весьма трогательным. Фантом улыбался и говорил, чтобы я не грустил. Жалеть нужно живых, а старому привидению давно пора на небеса, ведь тысяча лет в ожидании ученика приравнивается к чистилищу, разве нет? А еще он оставил мне свою библиотеку, лабораторию, вообще все, что находится в Тайной комнате. И еще предупредил насчет василиска.

— Он будет тосковать, Сев. Так что не мучай его долго, дай ему уйти, только позаботься, чтобы он ушел красиво, лучше в бою.

Я мог только кивать, у меня двоилось в глазах от невыплаканных слез. Фантом обнял меня, а затем просто исчез. Никаких мистических сцен, никаких громов и молний. Просто исчез и все. Я провел двое суток в комнате. В одном из помещений, за статуей был удобный диван, на котором я и пролежал свернувшись клубочком. Потом, правда, получил нагоняй от всех подряд, начиная от крестного, заканчивая моим деканом и деканом Гриффиндора. МакГонаглл орала так, что штукатурка сыпалась, потом впервые на моей памяти сняла с меня баллы, а еще потом долго обнимала и шептала о том, как я всех испугал, исчезнув неизвестно куда так надолго. Я нарушил правило, вбиваемое в меня Филиппом, я солгал. Я сказал всем, что был в одной из заброшенных лабораторий, проводил опыт, увлекся, но опыт все равно запорол. Мне поверили.

Вроде, это все события, что произошли со мной до свадьбы Малфоя.

Люциус прибыл за мной лично, накануне Рождества. Рождество у Малфоев было чопорное и скучное. А вот свадьба шикарная. Я долго ломал голову над тем, что бы подарить новобрачным, и решил, что оптимальным подарком будет какое-нибудь зелье. Свой выбор я остановил на духах для Нарциссы — легкие с небольшим содержанием феромонов. Новоиспеченной леди Малфой понравилось, а на остальных наплевать.

Там же я познакомился с несколькими людьми. Лестрейнджи, все трое, правда Беллатрикс (все-таки у Блеков странные привычки давать имена детям, одна Нарцисса выбивается из этого хоровода созвездий) показалась мне не совсем адекватной.

Игорь Каркаров, странный болгарин, скользкий, противный, я бы ему не доверял — продаст при первом же удобном случае.

Антонин Долохов, то ли русский, то ли нет, не понятно, а сам не признается, простой как дверная ручка и, одновременно, непредсказуемый, как маггловский прогноз погоды.

И наконец, тра-та-там, сбылась мечта Люциуса, меня представили Лорду.

Точнее, Волдеморт подошел ко мне сам. Я как раз стоял, подпирая какой-то угол, когда он направился ко мне.

— А я тебя помню, ты тот маленький слизеринец, которому Люциус помогал какие-то дела решать в ювелирной лавке. Что вы тогда выкупали?

— Милорд, — мне стоило больших усилий, чтобы вести себя в меру подобострастно и нейтрально, — мы выкупали обычную коробку инструктированную изумрудами. Наверняка Люциус Вам рассказал, ничего особенного, просто когда мы ее продавали, продавец здорово нас надул, Милорд.

— Как твое имя, юноша?

— Северус Снейп, Милорд.