Дневник налетчика

Однако вскоре после того, как Гевин сел, все пошло наперекосяк. Вообще-то я никогда не любил светскую жизнь. Клубы, ипподромы, рестораны навевают на меня скуку. Я ходил туда только для того, чтобы засветиться рядом с братом. Когда с ним случилась беда, они потеряли для меня всякую привлекательность. И в то же время я удвоил осторожность. Чтобы Гевин угодил за решетку на долгий срок — такое мне даже в страшном сне присниться не могло. Кто угодно, только не он! Я понял, что светский образ жизни не для нас. Конечно, вы делаете себе имя — только не забывайте при этом, что люди будут склонять его на всех углах.

Я решил свалить из страны и какое-то время спокойно погреться на солнышке. Мой брат вложил несколько штук в виллу и пару баров в Греции (точнее, на острове Корфу), так что мы с Дебби собрали вещички и дунули на несколько лет в Ионию.

Греция нравилась Дебби больше, чем мне. В основном эти четыре года она провела, занимаясь фотосинтезом у различных бассейнов, на пляжах и яхтах, в то время как я слонялся, сунув руки в карманы и пиная ногами гальку. Ну, может, и не совсем так, но порой мне казалось, будто я только этим и занимаюсь. Единственной отдушиной были поездки в Британию примерно раз в четыре месяца — на очередное дело. Видите ли, несмотря на то, что Гевина посадили на пятнадцать лет, мы с Винсом и Сидом объединились и стали самостоятельной командой. Винс назначил себя номером один, хотя на самом деле у нас было одинаковое право голоса при выборе работы.

Тем не менее поездки на родину не смягчали моей ностальгии, а скорее усиливали ее. Наконец четыре года спустя я решил, что сыт солнцем, морем и песком по горло, и вернулся в Британию. Звучит немного странно, я знаю, особенно если вы работаете в какой-нибудь скучной маленькой конторе или на фабрике, круглый год мечтая о двухнедельном отпуске на солнышке. Но попробуйте задержаться там подольше — и сами увидите, как у вас крыша поедет.

У меня, во всяком случае, поехала.

В конце концов, я северный европеец, понимаете? Я родился под пасмурными небесами Британии, они мне родные. Когда мне приходится прожить несколько недель без сплошной пелены облаков, затеняющих солнце, я чувствую себя неуютно.

Дебби восприняла мое решение в штыки, так что мне пришлось буквально волоком тащить ее в самолет, причем она отбивалась и вопила как резаная. Однако ее бесплатный талон на питание улетал, а поскольку работы в баре Дебби лишилась, выбора у нее не было. Когда я сказал Дебби, что мы не вернемся в обжитое лондонское гнездышко, а отправимся в глушь графства Кент, она, бедняга, совсем приуныла. Но мне не хотелось снова якшаться с Винсом, Бенни и прочими, поэтому я купил особняк с четырьмя спальнями в районе, где три года назад жили исключительно лисы и барсуки, и решил стать уважаемым членом общества.

Конечно, это был только фасад. Я намеревался продолжить работу с Винсом и компанией, чтобы не потерять форму, просто не хотел общаться с этой шайкой в свободное время.

Дебби ныла всю дорогу, жалуясь, что не сможет видеться с родственниками и друзьями (с которыми она не встречалась четыре года, пока жила в Греции, и это ее ничуть не волновало), хотя прекрасно знала, с какой стороны ее хлеб намазан маслом. Ей и в голову не приходило бросить меня. Меркантильная сучка умела блюсти свою выгоду!

Что до меня, я даже не знал, радоваться этому или нет. Мы так долго прожили вместе, что мне казалось, иначе и быть не может. Порой я не могу вспомнить, зачем мы вообще сошлись, а иногда не могу представить без нее свою жизнь. Видно, в этом смысле я не слишком отличаюсь от других мужиков. Не она, так другая. Какая разница?

— Мне скучно, — заявила она после пятиминутной паузы. — Пойдем куда-нибудь!

— Пожалуйста, Дебби, заткнись!

— Мы никуда больше не ходим! Давай прошвырнемся!

Она слегка преувеличивала. Мы никуда больше не ходили вместе. Вот уже много лет каждый из нас жил своей жизнью. Дебби делала, что хотела, и я тоже. Честно говоря, по-настоящему хотел я только одного — грабить банки. Все остальное меня мало волновало. В свободное время я читал, смотрел телевизор, хорошо питался, не скупился при желании на дорогие покупки — в общем, вел спокойную жизнь. Хотя по большому счету меня все это не волнует. Что касается Дебби, она любила дискотеки, магазины и достаточно непристойные развлечения, о которых, как она полагала, я не догадываюсь.

Вы думаете, мне следовало возмутиться и приструнить ее? Наверное, надо было, но меня это не трогало. Лишь бы не наградила меня какой-нибудь гнусной болезнью или недержанием мочи — а там пускай делает, что хочет.

— Крис!

Большинство налетчиков повязали, хотя двоим удалось улизнуть. Я минут пять размышлял о судьбе Ленни и только пришел к выводу, что его, очевидно, убили, как оказалось, что на экране уже другой канал.

— Крис!