Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941-1943

Ландшафт переходит в городской, и дома – всего лишь декорации для торчащих между ними жерл орудий. Узкая тропа лентой вьется по сверкающей широкой улице. Ночью я иду по ней в мерцающем лунном свете под бледно-голубыми дугами вспышек. Затем сворачиваю по развилке к крутому склону лощины и снова вверх к землянке на дальнем конце.

25 января 1943 года. 6.45. Мы все трое проснулись с началом атаки. Артобстрел. Итак, они все-таки атакуют. Вопрос в том – вслед за чем. Мы пытаемся угадать калибр пушек и вес снарядов. Звук знакомый. Наши движения деловиты, и у нас настрой веселого напряжения. Мы втягиваем носом воздух, как охотники, почуявшие свою добычу. Зазвонил телефон, спешно передаются донесения, и задаются вопросы, что свидетельствует о степени нашего напряжения.

«Атака на расположение роты справа», «Противник в траншее выдвинутой позиции роты».

Связь с тыла нарушена, все линии отрезаны. Переключаемся на радиосвязь. Пехотные орудия отвечают. Вскоре полк подвергает артобстрелу зоны 12 и 13. Над нами пролетают снаряды по перекрестным траекториям.

7.30. Атакующие цепи русских групп поддержки были прижаты заградительным огнем. Атака на две роты, расположенные дальше по правому флангу, была отбита, частично в рукопашном бою. Прорыв был ликвидирован, а танковая атака слева захлебнулась. Подтягиваются резервы, и линейный дозор возвращается под огнем противника, постепенно ослабевающего. Овраг за огневой позицией изрезан полосами почерневшего снега, по ширине в двести метров. Снег выглядит таким, как будто был обожжен; на пути попадаются булыжники и комья земли.

9. 15. В середине занятой врагом траншеи продолжает держаться группа наших. Наши снайперы контролируют траншею сообщения между штабом батальона и ротой справа. Они подстреливают каждого русского, избежавшего заградительного огня или пытающегося отступить.

У нашего передового наблюдателя там – военно-полевой день, стрельба из орудий, используя все их возможности. Противник остановлен. Его ракетные установки беспорядочно ведут огонь по сектору.

10.10. Противник не прекращает попыток прорваться вперед. Но телефонная связь давно восстановлена, и у полка все до одной батареи на связи. Приятно слышать команды управления огнем. На позиции пехоты они опять слушают музыку. Йохен Гренковиц только что вернулся из линейного обхода; было шесть обрывов на этой стороне на. одном только месте. «Представь, – сказал он, – я чинил линию, распластавшись, как блин, когда проходил мимо ротный посыльный. «Привет, Йохен, хорошо проводишь время?» – «Подожди минутку, – сказал я, – ты куда идешь?» – «Я? В кино!» И, черт побери, он пошел в город».

До полудня светило солнце, и траншея снова была в наших руках. Контратака не встретила большого сопротивления. Окруженная группа держалась все это время. Наши потери были на удивление незначительны. Один дезертир с Волги рассказал, что из трех сотен русских, атаковавших траншею, двести были убиты к тому времени, как он дезертировал. Остальные пали под пулями снайперов и под взрывами гранат, а эшелон поддержки откатился под ударами артиллерии.

Между нашей собственной траншеей и колючей проволокой противника мы смогли насчитать пятьсот пятьдесят тел убитых. Количество трофейного оружия было представлено восемью тяжелыми и легкими пулеметами, тридцатью пистолетами-пулеметами, пятью огнеметами, четырьмя противотанковыми ружьями и восемьюдесятью пятью винтовками. Это был русский штрафной батальон из тысячи четырехсот человек. Они уже не смогут больше выставить против нас такой же.

В 20.30 пятнадцать колонн, каждая примерно из тринадцати человек на санях и с оборудованием, согласно сообщениям, повернула в лес по направлению к нашим позициям. В 20.45 к ним прибавились еще сорок или пятьдесят человек. Снаряды артиллерии всего полка, завывая, устремлялись в сторону леса. Рикошетирующие осколки тяжелых снарядов создавали адский шум, разрываясь на высоте в четыре-пять метров над землей. Наши собственные создавали глухой, как у органа, звук, с грохотом стремительно пролетая в ледяном воздухе.

Этот отряд русских также уже больше нас не беспокоил.

Слышится пение, в секторе счастливое время затишья. Небо восхитительно голубое, напряжение идет на спад. Иван больше не попадается на нашем пути. Снег летает в воздухе, проявляясь на солнце черно-коричневым цветом с многочисленными белыми просветами. Наш воздушный наблюдатель все еще летает над головами, поблескивая и сверкая, когда устремляется к вражеским батареям, уничтожая их одну за другой. Почти середина дня. Замолчали уже семь русских орудий.