Дневник немецкого солдата (Военные будни на Восточном фронте 1941-1943)

Возведение нового наблюдательного пункта было завершено как раз к утру. Это жалкая пора и довольно сырая. Нам приходится ползать. После десяти минут у оптической трубы шея становится негнущейся. Но я рад, что мы можем наблюдать так далеко. Сегодня ночью исправим положение.

"Скорее бы наступил вечер", - только что сказал мне Кристинер по телефону. Так же думаю и я. На сегодняшний день наше маленькое противотанковое орудие подбило пять танков. Вчера на счету полка было пятьдесят восемь. Один прорвался сегодня там, где Франц Вольф сидел со связистами в секторе слева. Вчера мы пожали друг другу руки при встрече. На батальонном командном пункте мне рассказали об этом два дня спустя после того, как он успел передать донесение: "Танки! - стреляаа...ют!" - потом он побежал туда с телефонной гарнитурой и всем прочим, обмотанным вокруг него. Он не слышал танков, пока они не оказались от него в десяти метрах.

Они наступают здесь теперь с начала июля. Это невероятно. У них должны быть ужасные потери. Ожесточенная борьба идет за каждый клочок земли. День за днем мы разбиваем их районы сосредоточения. Им редко удается развернуть свою пехоту даже в пределах досягаемости наших пулеметов. Мы видим воронки от бомб, мы видим, как они оттаскивают раненых, их танки остановлены, их самолеты сбивают. Они бегают в страхе и беспомощности, когда наши снаряды ложатся у них под носом. Но потом они снова появляются, двигаясь в открытую, и устремляются в леса, где попадают под настильный огонь нашей артиллерии и пикирующих бомбардировщиков. Конечно, у нас тоже есть потери, но они несравнимы с потерями противника.

18.00. Я определяю время по солнцу. Новая атака. Она опять слева. Танки катятся в атаку, и как! Их слышно совершенно отчетливо; почти можно видеть, как со скрежетом они ползут вперед, и угадать с точностью до секунды, когда они достигнут наших линий обороны и начнут свою тявкающую стрельбу. Но наша артиллерия уже в действии. Лес покрывают огненные разрывы снарядов и клубы дыма. Трещат пулеметы. Эффект от разлетающихся осколков, должно быть, ужасен. Тем временем далеко позади нас открыли огонь противотанковые орудия, но он продолжался всего между пятнадцатью и тридцатью минутами. Затем стихло.

Теперь мы слышим гул новой танковой атаки. Пока что ничего не происходит. Проходят секунды, одна за другой - и ни единого выстрела. Не открывать огонь, подпустить их поближе! В оптическую трубу виден горящий дом - дым от артиллерийских разрывов огня относит в сторону как туман. Никакого видимого движения на стороне противника.

Несколько позднее, в вечерних сумерках, опять разверзся ад: минометы, танки, пулеметы. Но из всей атакующей пехоты только пара перебежчиков достигла наших позиций. Затем опять стихло, и мы провели вторую ночь, занимаясь сооружением своего блиндажа. Теперь у него хорошая крыша, солидный защитный слой кирпичей и земляной буфер против рикошета. Мы также вырыли ход сообщения, чтобы проползать по нему между двумя землянками.

24 августа 1942 года. День начался рано атакой истребителей с бреющего полета. Кроме того, открывали огонь ракетные установки, над которыми на позициях неприятеля в лесу ежечасно взметались белые огненные выбросы. Несколько танков и минометов слали нам вперемешку свои утренние посылки, но в целом спокойно и движения на стороне противника мало. Мы даже пару раз выходили наружу позагорать на солнце за землянкой: два захода по пять минут.

Странное зрелище открывается, когда останавливаешься на мгновение у входа в блиндаж. Ребята разбрелись по укрытиям, за разбитыми садовыми изгородями, в стогах сена, в заросших бурьяном полях, среди развалин сожженных домов. Иногда в поле зрения попадает кто-нибудь пробирающийся, согнувшись в три погибели, по дороге, на мгновение блеснет его стальная каска. Они всегда наготове, готовы быстро пырнуть в укрытие. Слышно щелканье затвора пулемета, иногда короткий вскрик. В целом в перерывах между обстрелами - тихо. Но чувствуется напряженность.

Сегодня ночью меня сменят.

В сумерках я возвращался назад. Последняя эскадрилья проносилась над лесом с воем сирен. Обстрел стал более чувствительным, взрывы более беспорядочными. На небе - море хаотичных огней трассирующих пуль и снарядов, залпы "катюш" и красные, зеленые и белые вспышки как по волшебству возникали в нежном вечернем небе.

* * *

Потом нас просто завалили продуктами, так что я смог предложить Францу Вольфу шнапс. Мы вдруг оказались все вместе, и было приятно снова увидеть лица старых добрых товарищей. Есть всегда что-то чудесное в том, чтобы встретить друг друга живыми и здоровыми. Майснер был там в ожидании своего выхода на смену на пост. Кристинер просил: "Они еще тебя не подстрелили, дружище? Нет? Ну, так тебе повезло!" - "Они проделали дыру в моем кителе, сказал Франц. - Я только что его залатал". - "Ну и что, посмотри на мою пистолетную кобуру", - ответил Майснер. Мы все согласились, что чувствуешь себя совершенно беззащитным, когда лежишь наверху.