Дневник немецкого солдата (Военные будни на Восточном фронте 1941-1943)

В восемь часов я увидел первые подсолнухи в Д. Они росли в огороде. Пейзаж открылся широкой панорамой, мы находились на пути к Б. У асе давно местность здесь была лишена лесов или других ориентиров. Степь уходила в бесконечность. Холмы мягко сглажены, как волны на поверхности моря в штиль. Время от времени попадались группы берез с печально висящими веточками, словно тонкий платок на плечах старой женщины. И в селениях деревья стояли небольшими кучками.

Деревни были разбросаны вокруг как попало, как будто их строители не вполне представляли, где же конец этой бесконечной страны. Район был разделен на зеленые и желтые полосы, и дома казались даже ниже среди картофельных грядок и колышущихся колосьев. Продуваемые ветрами, потрепанные непогодой, с провисшей соломенной крышей, они являют собой жалкое и плачевное зрелище в унылом свете дня.

Более крупные деревни, в которых стояло по несколько фабричных зданий, выглядели даже еще более безнадежными. Но были отдельные места, где потоки воды разрезали земляной пласт и образовывалась равнина - и даже очень небольшие потоки разрезали поразительно широкие пласты. Здесь можно неожиданно выйти на крутой склон с деревнями и кучками деревьев, и это придавало пейзажу более веселый вид.

Мы долгое время шли по этой стране, и паши лица вытянулись. Нехватка дров затрудняет ведение войны. Но к концу дня мы снова повеселели. Были леса, пусть даже леса на болоте. Мы удовлетворенно болтали ногами в открытых дверях товарных вагонов. В конце концов, у нас не будет недостатка в лесе для строительства блиндажей и при устройстве артиллерийских позиций: Россия опять была в полном порядке. На станциях, как всегда, оборванные, босоногие дети попрошайничали: "Пан, дайте хлеба!" По странному контрасту, боевая техника последней модели катилась по дороге позади них. Огромные промышленные предприятия выросли вдруг среди лесов, и, даже если только высокие трубы стояли среди сгоревших сараев и груд камней, напряжение между двумя мирами было слишком очевидно - незамечаемая разница между башнями с балконами, подобными ласточкиным гнездам, и бедными соломенными лачугами крестьян. Но какое дело было нам до этого? Мы вели войну. В ближайшие недели у нас не будет времени на то, чтобы забивать голову подобными мыслями. Бутылка пошла по кругу. Н. высунулся из окна, его профиль выделялся на вечернем небе. Обветренная кожа плотно облегала его прекрасно скроенный череп. Это делало его похожим на скелет, на маску с выражением напряженной решимости.

* * *

Мы почти весь день провели в ожидании за пределами Б., высокие здания которого высятся над речными берегами. До наступления темноты мы музицировали на скрипке, кларнете, аккордеоне и на моей гитаре. Потом мы лежали в соломе, лишь просыпаясь и вновь засыпая с движением поезда.

В 4.00 мы достигли своего места назначения. Это было 31 июля. Мы посмотрели на запущенную станцию, единственной отличительной особенностью которой была наклонная платформа для погрузки боевой техники. Из леса появилась колонна повозок - одно транспортное средство за другим, лошади шли быстрой рысью и все время на одном расстоянии друг от друга. Они исчезли за следующим поворотом, как призраки из другого мира.

Мы разгрузили повозки и проследовали в деревню, где отдыхали до 7.30. Потом совершали длительный марш. Взору открылся ландшафт, более богатый и более обширный, чем показался вначале. Вет скакал рядом со мной и сказал, что это напоминает ему Украину.

Далеко впереди мы слышали глухой гул фронта, мощный и грозный, как в лучшие времена. Мы двигались с большими промежутками между транспортными средствами по жаре близкого дня. Все казалось таким знакомым: пот и песок, короткие передышки и озабоченность по поводу лошадей, жажда и остановки для приема пищи на обочине дороги. Эскадрильи истребителей с ревом пролетели мимо в голубом небе по направлению к противнику, а впереди в лесу виднелись темные клубы дыма от разрывов. Гроза разразилась с грохотом, но атмосфера оставалась гнетущей. Жара повисла над созревающими полями на обширной благодатной сельской местности. Везущие повозки лошади тяжело дышали, их грудь покрылась пеной от напряжения.

Большую часть времени я скакал впереди, следуя знакам, которые отмечали наш путь. Они вели нас вдоль "автострады" и далее через грунтовые дороги, пока в конце второй половины дня мы не достигли заброшенной деревни. Она лежала на краю заболоченных лесов. Знаков больше не было, и мы остановились, не зная, как долго нам тут оставаться. Мы с сомнением смотрели на небо, рассредоточили и замаскировали транспортные средства и уводили лошадей, когда появились "ратае". Они вышли со стороны солнца и заявили о себе. Наши пулеметы ответили. Затем они ушли. Нам не было причинено никакого вреда. Но позади нас, на западе, были дым и огонь, а в километре впереди наш командир батареи застрял со своей машиной в болоте. Они разнесли батарею в клочья.