Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте. 1941-1943

Зимой сооружаешь вторую печь, а с наступлением лета опять разбираешь ее. Если нет двери, берешь дерево и топор. Делаешь им все, стыки и все остальное, и все выдерживает. Не нужно гвоздей или кирпичей, нужен только топор и дерево. Это поразительное мастерство существует бок о бок с тем, что осталось от заводов.

Надо всем этим возвышаются зеленые купола и стройные шпили церквей, белые, сверкающие, забытые, поломанные. Как все это совместить? Малокультурные, сумбурные, непостижимые люди.

Есть старик в очках с металлической оправой и с ухоженной бородой. В его чистой комнате весел о блестит самовар. Есть моя прачка, проводившая своего старшего сына в Германию, и теперь ей приходится кормить только его младшего брата. Она не отрывается от своего белья, пока не выгладит его. Она заштопала мои портянки и пару кальсон, хотя об этом я даже ее не просил. Маленький мальчик – скромен и дружелюбен. Потом есть мальчик, похоронивший свою мать в саду за домом, так, как хоронят животных. Он утрамбовал землю, не проронив ни слова: без слез, не поставив ни креста, ни камня. Есть жена священника, почти ослепшая от слез. Ее мужа депортировали в Казахстан. У нее есть три сына, которые неизвестно где теперь. Один Бог знает. На их фотографиях – интеллигентные лица.

Где ключ ко всему этому? Это не просто вопрос установления здесь порядка. Мир рухнул, и естественный порядок вещей был нарушен очень давно.

Глава 10 К СЕВЕРУ ОТ ВОЛГИ

Мы шли вниз к реке, перешли через нее по плоскому деревянному мосту и продолжали идти некоторое время по дороге на другом берегу. Затем мы пошли по тропе по крутому склону. Мы остановились и оглянулись назад. Моросил дождь. От железного моста в центре города Калинина осталась только одна арка. Вторая была заменена деревянной конструкцией со множеством опор. Вверху по течению – преграда из бревен, чтобы оградить мост от плавающих мин. Здесь Волга еще мелкая и не очень широкая – примерно такая же, как Майн у Бамберга. По обеим сторонам к берегам приткнулись землянки. Тут были зияющие туннели, как входы в шахты, проходы и ступеньки, соединяющие маленькие орудийные платформы и зенитные орудия на вершинах холмов и выступах.

Тут и там вовсю рыли и копали. Шум артиллерийской пальбы звучал и отдавался эхом по всей долине. Выстрелы доносились откуда-то из лабиринта улиц и развалин, которые давали возможность защитникам этого города устраивать многочисленные засады. Мы продолжали движение.

Там была вымершая площадь, а за ней – церковь с разрушенным куполом, от которой улица уходила в сторону противника.

Все как будто вымерло. Даже не встретишь голодной кошки за кучами камней. Руины возвышались над грудами выбитых камней, каркасы домов с зияющими пустотами окон, подобие крыши. Разрушения не поддаются описанию. Все разворочено, разбито и превращено в пыль, сровнено с землей, искорежено, разбросано в разные стороны, с воронками на воронке – как все это описать? Земля усеяна гильзами от снарядов, валяются респираторы, обломки; провода связи и проволока, гофрированное железо, столбы.

Наклонившиеся столбы и оборванное проволочное заграждение перегородили дорогу. Где-то за углом в ожидании замерли танки, готовые вырваться из засады, когда они понадобятся. Где-то еще толпа людей тянулась к опорному пункту глубоко в земле мимо Красного Креста. Где-то еще наша замаскированная тропа тянулась вперед через развороченные сады.

Мы проскользнули через узкий лаз в ряд уцелевших комнат дома, которые пока что не продувались ветром. Бетонный потолок провис под тяжестью обломков. Часть подвала разделена двойными стенами. Две двери захлопнулись за нами, и мы оказались в нашей берлоге. Каким же комфортным может быть погреб! Третья кровать стояла напротив стены, под картой Европы, школьной картой, охватывающей территорию от Испании до Уральских гор. Я видел тебя прежде, думал я; мне знакомы эти зеленые низменности, коричневые – от более светлых к более темным – тона для обозначения гор, голубые ленты рек. Ты выглядишь поразительно похожей на школьные карты издательства «Мессере. Юстус Пертес» города Гота. Давно забытые дни напомнили о себе.

В подвалах и убежищах между стенами есть коридоры. Есть ходы, через которые можно проскользнуть наружу и пройти мимо развалин к следующему входу. Несколько лестниц поднимаются вверх, как трубы в каркасах внешних стен. Если взобраться по одной из них, то с каждого пролета открывается все более впечатляющий вид на зияющую пропасть. Тут и там над провалом все еще висит батарея отопления, и больше ничего не напоминает о том, что тут когда-то жили люди. Иногда руины выглядят настолько хрупкими, что боишься кашлянуть, чтобы не вызвать обвал. Вот в каком месте мы действуем.