Дневник «Норд-Оста»

Три дня томительного ожидания. Страх неизвестности парализовавший каждую клеточку организма. Я буквально на несколько часов приезжал домой, чтобы перекусить и переодеться. Нервы были на пределе, натянуты как гитарные струны. Сна не было. Он пропал с первого дня захвата. Если и засыпал, то буквально на какие-то минуты. Проваливался в короткий сон, в нём звучали выстрелы, рыдали женщины и дети. Мужчины в масках постоянно угрожали оружием и желанием взорвать всё, что их окружает. Липкий пот застилал глаза, и я от сильной головной боли просыпался. Бабушка каждый день принимала сердечные капли, и была чрезвычайно взволнованной.

Штурм здания. Я уже чётко понимал, что он обязательно будет. Только как всё пройдёт? Этот вопрос не давал мне покоя. И даже в коротких промежутках сна, я бежал по лестницам, стрелял, спасался от невидимых преследователей.

Женька уже был дома и буквально рвался поехать со мной. По правде я был против, понимая, что он не меньше меня переживает за сестру. Врачи ему рекомендовали находиться дома, и он под строгим контролем матери сидел недовольный взаперти.

«Пускай обижается, это не страшно. Нельзя дважды подвергать жизнь подростка опасности» – думал я.

Один раз говорил с мамой Оли. Она в слезах просили меня держать в курсе событий и, по возможности, сразу сообщать новости. Мой начальник обещал тоже приехать, чтобы самому всё увидеть. Кто-то из близких его друзей сказал, что возможно ночью будет штурм здания.

Это был третий день трагедии. Шеф храбрился, хотя я слышал в телефонной трубке недовольный голос его жены, которая кричала, что он никуда не поедет. Террористы поставили главное условие, что если войска не выведут из Грозного, они начнут каждые полчаса расстреливать по одному заложнику. Правительством было принято единственно верное решение брать штурмом здание. Солдаты готовились к операции, а гражданские следили за действиями военных с замиранием сердца. За несколько часов до начала штурма наступила полная тишина, создавалось впечатление, что всё происходящее – новая компьютерная игра, и вот-вот, можно будет легко перейти на новый уровень.

Глава 7

Штурм театра.

Ровно в шесть утра, когда город только начинал просыпаться, в здании прозвучал выстрел. Он и послужил сигналом спецназу к штурму. Техника была полностью подготовлена, в том числе два подъёмных крана. Напротив главного входа с суровым видом расположились два БТРа. У меня непроизвольно сжались кулаки. Внутри всё замерло и напряглось. Мужчины пристально наблюдали за действиями военных, старались поддержать жён и матерей. Надо отдать должное солдатам, они действовали чётко и оперативно. За какие-то двадцать, тридцать минут, здание снаружи было полностью блокировано. Милиция проводила расчистку района от транспорта. Даже рассматривался вариант вывода людей из ближайших к зданию театра домов. Прозвучало несколько взрывов и автоматных очередей. Зрелище по правде не для людей со слабыми нервами. В оцеплении стояло бессчётное количество машин скорой помощи. Никто не мог предугадать, сколько останется в живых, и количества раненных. А дети? Для них это было суровое и страшное испытание. Как они провели три дня без нормальной еды и питья…

И вот солдаты стали выводить людей из здания. Что тут началось…

Кольцо оцепления, просто не выдержало натиска граждан и порвалось. Люди бежали на помощь заложникам, сметая всё и всех на своём пути. Из здания театра шёл густой дым, который как утренний туман медленно рассеивался по улицам. Я сам не выдержал и рванул к зданию, чтобы найти Олю. Военные выносили детей на руках. Большинство из них были без сознания. Люди кашляли и чихали, и спешили как можно скорее вдохнуть чистого, утреннего воздуха. Я прикрывал рот носовым платком, стараясь не делать глубоких вдохов. Но всё-таки вначале схватил изрядную порцию отравляющей дряни. Во рту появился привкус металла, глаза щипали и слезились. Пробиваясь через неуправляемую толпу, я искал глазами Олю.

При штурме спецназовцы проломили стену и пустили газ. Заложники получили отравление верхних дыхательных путей. Это единственно правильное решение, которое было принято военными при штурме. Другого выхода не было. Все террористы, а их было 56 человек, убиты.

Когда я вбежал внутрь здания, то сразу увидел Олю. Её несли два врача на носилках. Сердце в эти мгновения оборвалось от невыносимой боли. – Не может быть, чтобы она была убита, – шептал я, призывая всех святых на помощь, я упал перед носилками на колени и схватил рукой врача.

– Успокойтесь, молодой человек, – сказал врач, освобождая халат от моих рук. – Девушка ранена в плечо, и я вам даю гарантию, что жить она будет.

Он улыбнулся и похлопал меня по плечу. Впервые за три дня мне стало легче. Я смотрел на врача мокрыми от слёз глазами и не верил, что всё позади.

Олю понесли к машине, прикрывая рану бинтом. Я не шёл, а летел за ними, радуясь как ребёнок, что она жива.

Родителей Оли я не встретил и поехал вместе с ней в больницу. По дороге она открыла глаза и с трудом улыбнулась.