Дневник одного тела

Понедельник, 30 октября 1972 года

Наши болезни – как анекдоты: мы думаем, что они известны только нам, а оказывается, все вокруг их давно знают. Чем больше я говорю о тиннитусе (делая вид, что хочу узнать, что означает слово, и скрывая, что страдаю этим недугом), тем больше мне попадается товарищей по несчастью. Например, вчера Этьен: Спасибо, что спросил меня об этом, я сразу вспомнил о своем! Он подтвердил, что к этому быстро привыкаешь. Вернее, поправился он, с этим смиряешься. Потому что тишины ты все же лишаешься. Как и я, вначале он страшно перепугался. Он использует то же сравнение, что и я: У меня было такое чувство, что я подключен к постоянно работающему радиоприемнику, и жизнь звуковой колонки мне вовсе не улыбалась.

* * *

49 лет, 28 дней

Вторник, 7 ноября 1972 года

Шум в ушах, изжога, приступы «мрака», носовые кровотечения, бессонница… Мое достояние. Которым я владею совместно с несколькими миллионами таких же, как я.

6 50 лет – 64 года (1974—1988)

Верните мне долготу времени. Пусть клетки замедлят старение.

50 лет, 3 месяца

Четверг, 10 января 1974 года

Если бы мне пришлось публиковать этот дневник, я адресовал бы его в первую очередь женщинам. С другой стороны, я был бы не прочь прочесть подобный дневник, написанный женщиной. Чтобы приподнять хоть край завесы, покрывающей эту тайну. В чем тайна? Ну, например, в том, что мужчине неведомы ощущения женщины относительно формы и веса ее груди, так же как женщинам неизвестно, что чувствует мужчина относительно своего полового члена.

* * *

50 лет, 3 месяца, 22 дня

Пятница, 1 февраля 1974 года

Жидкое мыло, лосьоны, кремы, маски, косметическое молочко, мази, шампуни, пудра, тальк, тушь для ресниц, тени для век, тональный крем, румяна, губная помада, подводка для глаз, духи – короче говоря, почти все, что косметическая промышленность может предложить женщине, чтобы приблизить ее к желанному идеалу, – это добро у Моны копится тоннами, тогда как моим единственным туалетным средством остается кубический кусок хозяйственного – «марсельского» – мыла, при помощи которого я и бреюсь, и моюсь – от волос до кончиков пальцев на ногах, не забывая ни пупок, ни головку члена, ни дырку заднего прохода, и даже стираю трусы, которые тут же вешаю сушиться. Раковина в ванной комнате полностью оккупирована войском Моны: щетки, расчески, пилки для ногтей, пинцеты, кисточки, карандаши, губки, ватные диски, пуховки, наборы теней, тюбики, баночки, пульверизаторы участвуют в нескончаемой битве, в которой я склонен видеть ежедневную погоню за аккуратностью. Мона, занимающаяся макияжем, – это Рембрандт, до бесконечности подправляющий свои автопортреты. Тут не столько борьба с неумолимым временем, сколько отделка шедевра. А то! – отвечает Мона, именно – неизвестный шедевр!

* * *

50 лет, 3 месяца, 26 дней

Вторник, 5 февраля 1974 года

Что касается меня, то после душа, без которого мне просто не проснуться, первое мое осознанное действие – это бритье, ежеутреннее удовольствие, которому я предаюсь с пятнадцатилетнего возраста – с тех пор, как вообще начал бриться. В левой руке – кусок хозяйственного мыла, в правой – кисточка, смоченная теплой водой, которой я предварительно смочил и лицо. Медленно взбиваю пену – она должна быть не слишком густой, но и не слишком жидкой. Тщательно намыливаю лицо, пока половина его не покрывается как будто облаком взбитых сливок. Затем – собственно бритье, заключающееся в «раскрытии» этого самого лица, в возвращении ему привычного облика, чтобы оно стало таким, каким было до появления бороды, до нанесения пены: соскребаю щетину – широкими движениями от осторожно вытянутой шеи до кожи вокруг губ, затем скулы, щеки, челюсти, особенно – челюстная кость, где хитрые волоски имеют обыкновение прятаться от бритвы – при пособничестве ползающей по кости кожи. Самое приятное – скрип щетины под лезвием, прокладываемые бритвой широкие просеки, а также ежеутренняя игра: удастся сегодня или не удастся снять всю пену одним движением бритвы так, чтобы на долю полотенца, которым я вытираю лицо, не осталось ни единого клочка.

* * *

51 год, 1 месяц, 12 дней

Пятница, 22 ноября 1974 года

Иногда бывает, что после работы я чувствую, что мог бы пройти пешком весь Париж три раза! Как приятно шагать вот так, будто хорошо смазанный механизм – гибкий в лодыжках, устойчивый в коленях, твердый в икрах, крепкий в бедрах, – зачем возвращаться домой? Пройдемся еще, насладимся ходьбой при как следует отлаженном теле! Когда телу приятно, то и все вокруг кажется красивее! Легким хорошо дышится, мозгу легко, а ритму ходьбы вторит ритм слов, складывающихся в короткие радостные фразы.

* * *