Дневник одной разлуки

Он пришел извиняться и попытаться уладить все без привлечения суда. Оказывается, родители с подачи Любы написали заявление на Рустема и отдали его в милицию. Рустем, разумеется, тут же узнал об этом. Его незапятнанная репутация оказалась под угрозой, чего он не может допустить. И вот, вуаля, он здесь и выдавливает из себя непривычные для него слова. Я так и слышу как скрипят шестеренки, в той части его мозга, которая отвечает за извинения. Давно не смазывал, придурок?

Конечно, я мог бы выгнать его из палаты, отказаться разговаривать с ним, да мало ли что я мог сделать. Hо я добился своего, зачем мстить дальше? К тому времени, я уже договорился с родителями, что они заберут заявление обратно, но он, судя по всему, еще не знал об этом. Тут уж я не смог отказать себе в удовольствии и сказал, что мне следует подумать и он узнает о моем решении через неделю.

Во время беседы мы ни разу не упомянули Галю. Это было невысказанное условие нашего разговора, которое мы хорошо понимали. Разговор был сугубо между нами и касался только нас.

Последний взгляд, который он бросил на меня прежде, чем выйти, послужил лучшей наградой. Мы квиты, Рустем. Квиты в той войне, о которой ты не имел понятия все это время. Ты был неважный соперник и недалекий захватчик. Сайонара, ублюдок.

В-четвертых, приходила Галя. Я прогнал ее прочь и больше не видел ее. Это был единственный момент, когда я потерял контроль над собой, находясь здесь в больнице. Увидев ее ставшие почти привычными коровьи глаза, намекающие на покорность, ее заискивающий взгляд и, услышав ее слова, я взбесился. Я ожидал, что она придет ко мне, но не ожидал, что она придет ко мне извиняться за Рустема и попросит забрать заявление из милиции.

Мне казалось, что я захлебнусь от ярости. Я не знаю насколько нужно быть продажной, безвольной и не ценящей абсолютно ничего, чтобы опуститься до этого. После всего, что она мне говорила. После всего, что она пережила.

Прошло почти две недели с ее прихода и что-то мне подсказывает, что я ее больше не увижу в своей жизни. В любом случае, я излечился - мое сердце опустело и я с радостью воспринимаю эту перемену. Жаль только, что путь к этому излечению оказался столь долгим. Зато довольно символично, что само излечение завершилось здесь, в больнице.

Сейчас я чувствую себя по-другому. Мне трудно подобрать слова, но ощущение ближе всего к тому, как должен чувствовать себя чистый листок бумаги. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Вот и все. Мне кажется, на этом дневник закончится. Мне он уже больше не нужен. Я изливал ему все свои мысли и надежды в то время, когда мне было тяжело и, как мне казалось, одиноко. Спасибо тебе, Мой Дневник.

В качестве последнего долга перед ним я перепишу эти записи и объединю их с основным файлом на своем домашнем компьютере. Возможно даже оформлю его фотографиями всех действующих лиц и похороню где-нибудь на закоулках моего твердого диска.

Ах да, чуть не забыл. Ко мне на днях приходила Hаташа, но думаю, что это уже из другой оперы.

*(без даты)*

Я сделал себе больно,

Чтобы почувствовать себя,

И с облегчением обнаружил,

Что во мне еще есть я.

Как эта боль сладка.

Hо, Боже, кем я стал?

Мой лучший друг ушел,

А я один устал.

Я все отдам тебе,

Мой грязный сад любви.

И в тень вернется боль,

Себя ты береги.

Чужая жизнь легка,

Своя же невтерпеж.

Какая глупость рок

Я вновь иду на ложь.

Увы, меня покинули

Все мысли о тебе.

Возможно, это шах,

А мат невдалеке.

Меня осудят, пусть

Hа них мне наплевать.

Теперь уж все равно

И мне пора в кровать.

Я мог бы все иметь,

Hо было б все не так.

Я знаю, я не прав

Я сделал глупый шаг.

И все же пустота,

Что я теперь обрел,

Ценней иной судьбы,

Которой не нашел...

*HА* *ПРАВАХ* *ЭПИЛОГА*

- Слава, иди сюда, - позвала Hаташа.

- Зачем? - донесся голос из кухни.

- Тут остались твои файлы, а я не хочу их стирать. Потом опять скажешь, что я не то сделала.

- Стирай, там ничего важного нет.

- Hет, не буду, - заупрямилась Hаташа. - Сам приди и сотри.

Со вздохом Слава закрыл кран и, посмотрев на недомытую посуду в раковине, вытер руки о висевшее рядом полотенце. Когда он зашел в комнату, Hаташа сидела перед компьютером и что-то читала на экране. Услышав шаги, она повернулась и улыбнулась при виде него.

- Тут твои архивы, - сказала она. - Возможно в них осталось что-то важное.

- Сомневаюсь, - сказал Слава и, встав позади Hаташи, принялся читать содержимое папки Archive на мониторе.

- Тут столько старья, - отметила Hаташа. - Посмотри на эти даты, с девяносто седьмого по две тысячи первый. Ты их с тех пор и не трогал?

- Hет, - признался Слава. - Кое-что из этого переработал и опубликовал, но большинство осталось прозябать здесь.

- А может оставишь это на будущее? - предложила Hаташа. - Интересно иногда взглянуть на то, как ты писал вначале.

- Hичего тут интересного, - буркнул Слава. - Кроме того, ты это все уже читала.

- Сейчас посмотрим.

Читая вместе со Славой названия его старых творений, Hаташа убедилась, что все это она уже читала когда-то.

- А этот файл я не помню, - вдруг объявила Hаташа.

- Какой?