Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.

Поддаются мародерству и самые твердые люди; иногда они возвращаются, иногда — нет. Возвратившись, приносят с собой очень немного. Биваки, недоедание, форсированные марши все более разрежают наши ряды. Иные солдаты, непоколебимые в своем чувстве чести, предпочитают скорее умирать от голода, чем переносить жизнь, ставшую для них ужасной. Они падают изнуренные, ослабленные; но до этого с неизменным постоянством, с твердостью, поистине геройской, они несут на себе ранцы и оружие. Увы! мало у кого хватает мужества остановиться, чтобы помочь им; да и средств нет для помощи. А страх потеряться в громадных пустынях в связи со страхом перед мстящими крестьянами побеждает сострадание. Но, повторяю, в итальянской армии, особенно в королевской гвардии, эти злоключения меньше чувствуются; достойная своего имени, она хочет отличиться прежде всего сохранением дисциплины, своей выправкой, безропотностью и твердостью.

Порождающий геройство дух товарищества привит нам нашими доблестными начальниками, как Пино, Фонтанелли, Лекки, Цукки и многими другими, одинаково храбрыми и развитыми людьми.

Полное отсутствие хлеба вынуждает солдат неумеренно потреблять мясо и мед, которые легче достать; вода на биваках мутная, скверная; вареная рожь — холодная и трудно перевариваемая пища; ночи стоят холодные — вот бедствия, которые мы переживаем и которых нельзя избежать; и, наконец, как неизбежное их следствие — дизентерия.

Перед лицом стольких страданий я заранее радуюсь при мысли, что не только солдаты, но и все, кто будет читать это повествование, будут признательны мне за то, что я изобразил здесь геройство итальянцев во время настоящей кампании и сообщил ряд деталей, которые могли бы остаться неизвестными.

31 июля вице-король отправил сильный кавалерийский отряд королевской гвардии на разведки на противоположный берег Двины по Великолуцкой дороге. Полковник Нарбони, начальник отряда, провел его до Усвятья. Тут он встретил неприятеля, охранявшего большой транспорт, и с такой стремительностью напал на него с первыми кавалеристами, каких только успел взять с собой (остальным он приказал выстроиться и следовать за ним), что конвой поспешно пустился в бегство, оставив у нас в руках капитана, 40 солдат и 200 повозок, нагруженных мукой. Этот быстрый набег, при котором мы не потеряли ни одного человека, делает большую честь командиру и драгунам королевы, участвовавшим в нем.

1 августа вице-король узнал, что большой русский транспорт должен под сильным конвоем выйти из Велижа. Он приказал своему адъютанту, полковнику Бланко, взять 200 отборных людей и преследовать его. Отряд подошел к Велижу в тот момент, когда транспорт выходил из него и собирался по мосту переходить Двину. Его охрану составляли четыре батальона пехоты и 300 человек кавалерии.

Русская кавалерия заграждала путь к мосту, прикрывая его вместе с пехотой. Видя, что ему не избежать нашего преследования, русский отряд построился в каре за Двиной и укрепился за повозками обоза.

Численное превосходство и позиции — все давало им громадные преимущества перед нами.

Тем не менее полковник Бланко, повинуясь полученным инструкциям и сообразуясь лишь со своей собственной храбростью и храбростью двухсот бывших с ним егерей, скомандовал атаку. Неприятельская кавалерия была смята и изрублена, но по другую сторону моста нашу итальянскую кавалерию встретил дождь пуль.

Глубокий ров отделял еще наших от поля, на котором выстроилась русская пехота. Переправа была разрушена, но почва в этом месте оказалась все-таки более удобной, чем в остальных. Два человека кое-как могли пройти тут рядом.

Несколько стрелков, наиболее отважных, попытались было преодолеть препятствия, но, встреченные ружейными выстрелами, вынуждены были вернуться.

Наши видели, что без артиллерии, без пехоты перед угрожающей вдоль всей дороги русской кавалерией, сначала было рассеянной, но теперь опять сомкнувшейся, дело становится сомнительным, что разделиться — значило бы идти навстречу верной неудаче. Полковник Бланко был выведен из оцепенения криками егерей. Они все вместе бросились в атаку. Увлеченный их порывом, Бланко отделил взвод для наблюдения за бежавшей русской кавалерией и для следования за ней в случае надобности, а сам с остальными людьми попытался пробить себе путь по этой узкой и опасной тропинке.

Вахмистр Грассини первый перешел по ней, а за ним и другие смельчаки. Но после шести залпов с фронта, постепенно оттесняемые итальянцы ниоткуда не могли ждать помощи. Бланко, Росси, Джовио Эльдингер, двое Виани, Грассини и многие другие скакали вокруг этого убийственного укрепления, как голодные львы, отыскивая в нем слабое место. Они обращаются тогда к солдатам и кричат им: «Что же! Храбрые егеря! вернемся ли мы к вице-королю, не исполнив долга? Сюда! У кого итальянское сердце, пусть следует за нами! А теперь да здравствует Италия!»