Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.

Принц Евгений, эскортируемый драгунами королевской гвардии и драгунами королевы, двинулся на соединение с Дельзоном еще раньше, чем прозвучал первый пушечный выстрел. Почти в тот же миг явился офицер, посланный Дельзоном для оповещения принца обо всем происходящем. Нам был отдан приказ немедленно вооружаться.

В это время новые русские колонны под предводительством Кутузова выступили тесно сомкнутыми массами из лесов, лежащих за Малоярославцем, и также двинулись в бой. Можно было видеть теперь, как за неприятельским фронтом воздвигались четыре редута, приводившиеся в состояние обороны с помощью бруствера и рва уже во время самого сражения.

Положение Дельзона было критическое. Пронизывающий огонь русских градом падал в глубь воронки, где Дельзону нельзя было двигаться. Вице-король приказал ему немедленно, во что бы то ни стало, выбраться оттуда и пробиться вперед. Путь, идущий от моста, лежит по дну оврага, между двумя тяжелыми каменными навесами, вершины которых заняты многочисленными русскими стрелками; этих последних, в свою очередь, поддерживают массы, расположенные на холме.

Несмотря на убийственный огонь, бравый, доблестный Дельзон успел все-таки овладеть кой-какими из этих верхних позиций; он начал уже развертывать свой блестящий план атаки, но картечь вдруг сваливает его. Брат Дельзона, состоявший в это время его адъютантом, хочет помочь ему, но сам падает, пораженный пушечным выстрелом.

Принц Евгений не перестает требовать новых подкреплений; новые отряды спешат на помощь, но кажется, что им никак не удастся поспеть вовремя. Принц отправляет полковника Лабедуайера, чтобы ускорить наше движение, и вместе с тем, чтобы дать императору отчет о событиях. Королевская гвардия встречает этого славного офицера при своем спуске с холма, доминирующего над долиной Лужи. «Спешите, бравые итальянцы, — говорит он нам, — вице- король ждет вас с нетерпением. Ваши товарищи в опасности, если вы не подоспеете вовремя. Не теряйте случая выказать вашу отвагу!» На эти слова, передаваемые из уст в уста, все батальоны отвечают радостными криками, предвестниками победы. Колонны даже не идут; они летят, но с какой быстротой ни ведут нас наши вожди, нам все кажется, что мы идем еще недостаточно быстро. Раздаются воинственные песни; радость заставляет нас забывать об усталости.

Мы спускаемся к подножию холма, следуем по равнине Лужи и влево от дороги, на опушке соснового леса, находим стоящую здесь в резерве итальянскую кавалерию. В этот момент шум пушечной пальбы удваивается, и пули русских стрелков свистят уже над нашими головами. Мы не видали наших бравых товарищей с конца сентября, но знали об их подвигах и теперь спешим заключить их в свои объятия. Встреча не могла быть более кстати.

Едва только заметив нас, они бросаются к нам навстречу; они смешиваются с нашими рядами; каждый ищет друга, родственника... Они предлагают нам съестных припасов, предлагают напитки, дают ряд советов и великое множество наставлений. Они отводят своих лошадей и непременно хотят нас сопровождать. «Помните, — говорят они, — что мы, как и вы, итальянцы; мы должны озарить это имя новой славой! Какой еще один чудный день для родины!» Мы пожимаем друг другу руки и плачем от волнения. Мысль о родине пронизывает нас.

Было около десяти с половиной часов, когда мы соединились со своими товарищами, вызванными уже с утра. Настал час расстаться с нашими храбрыми кавалеристами. Долг призывает нас. В последний раз обнимаем мы друг друга, в молчании возвращаемся в свои ряды и ждем приказаний принца.

А он, зная свою численную слабость, распорядился уже двинуть часть 14-й дивизии на помощь 13-й, которая, лишившись своего славного вождя, один момент еще колебалась, но затем вынуждена была вторично покинуть высоты.

Начальник штаба итальянской армии, неустрашимый Гильемино, принимает теперь на себя командование дивизией, собирает ее за постройками и затем борется с неприятелем за каждую пядь земли. Чтобы сохранить все приобретенное им до прибытия новых войск, приобретенное, несмотря на все невыгоды позиции и на ничтожество своих сил, он приказывает нескольким гренадерским ротам занять церковь и два дома, лежащие в преддверии города и господствующие над оврагом, по которому проходит путь. Эти позиции были приведены в состояние обороны, чтобы служить прикрытием для наступательных попыток на всякий случай, когда наших станут выбивать с высот.

ГЛАВА XVII Битва под Малоярославцем (24 октября 1812 г.)