Дневник офицера Великой Армии в 1812 году.

Маршал Удино возобновляет свои похвалы десяти карабинерам, благодарит генерала Пино за гостеприимство и удаляется на свою первую квартиру, откуда он должен уехать в ночь, чтобы продолжать свой путь. Генерал Пино послал вице-королю донесение о всем случившемся. Его передал капитан Мильорини, который много раз отличался во время всей этой кампании. Капитан представил принцу казака, взятого им в плен[29].

ГЛАВА XXV Отъезд императора

Нестановичи, 30 ноября. Форсированный марш без отдыха, чтобы не попасть в руки неприятеля; мучение еще более ужасное, чем сама смерть. Вечером мы останавливаемся биваком в Нестановичах; император имеет квартиру в Плещеницах вместе с императорской гвардией, Виктором и Неем.

Илия, 1 декабря. Французский авангард, состоящий из остатков корпусов Евгения и Даву, прибывает в Илию 1 декабря. Евреи, находящиеся там в большом количестве, нам очень полезны в нашем положении. Самая омерзительная пища предпочтительнее всякого золота. Император находится в Стойках.

Молодечно, 2 декабря. Мы сделали мучительный 12-часовой переход, нигде не отдыхали, боясь быть обойденными, и в 11 часов утра приходим в Молодечно. Этот переход довершил расстройство наших полков. Много способствовали этому и медлительность движения, вызванная необходимостью эскортировать казну и раненых. Холод сильно увеличился; он утомляет наши расслабленные, обессиленные, плохо прикрытые, еще хуже того питаемые, тела.

Император осведомляется о нашей действительной численности; он спрашивает, начали ли реорганизовать полки[30]. В итальянской армии те люди, которые находятся налицо и которые составляют кадры рот, где сохранилось очень малое число солдат, большей частью принадлежат к офицерам.

И что же! Эти несколько человек должны нести на себе всю тяжесть службы; днем они принуждены быть все время начеку, чтобы отбивать частые атаки казаков; ночью они подвергаются ужасной суровости климата; они должны следить за безопасностью отсталых, сами не имея ни минуты отдыха, который им так необходим.

С рассветом вся армия продолжает свое отступление без всякого сигнала, а изнутри страны появляются в большом количестве солдаты отдельно или группами. Они направляются в беспорядке к большой дороге, на которой из них скоро составляется целая колонна разрозненных солдат. Да это уже не только одни солдаты, как прежде. После перехода через Березину офицеры, полковники, генералы перемешались с солдатами, они принуждены молить о помощи у тех, которыми еще так недавно командовали; они кажутся еще более несчастными, так как впали в ужасное положение после сравнительного благополучия. Часто солдаты делают вид, что их не узнают, или смотрят на них с презрением, когда они просят умоляющим голосом немного огня, каплю воды или кусок лошадиного мяса. Нет речи о том, чтобы платить серебром, берут только золото. Я заплатил луидор за кусок свинины и должен был жарить его со страшными затруднениями на горящих угольях пылающего дома и все же съел его почти сырым. На узких, загроможденных экипажами и возами, дорогах стояла невообразимая толкотня. Всякий раз, когда лошади падали, мы страшно волновались, так как это и нам грозило падением. Казаки не осмеливались близко подойти к вооруженному войску, но напали на безоружных, те кинулись бежать и побежали прямо нам навстречу и этим еще более увеличили сумятицу.

Видя все это, вице-король приостановил нашу колонну на полдороге и написал императору обо всем, что здесь происходит. Но когда он заглянул в тыл, то еще лучше нас понял всю громадность затруднений.

Остановился вице-король в замке Огинского, одного из знаменитейших литовских дворян, отличившихся в первую войну за освобождение Польши. К сожалению, теперешний владелец этого замка был в отсутствии и не мог оказать нам должного гостеприимства. (В этот замок явился на другой день и Наполеон; там был составлен известный погребальный 29-й бюллетень о положении Великой Армии). Мы были в таком печальном состоянии, что где бы мы ни появлялись, мы возбуждали сострадание в самых суровых сердцах. Находясь под защитой громадных амбаров, мы считали такое пристанище восхитительным.

Молодечно, 3 декабря. Выполняя полученный приказ, вице-король отправил по направлению к Вильне всю кассу, все экипажи, больных и раненых.

Приблизительно на расстоянии одной мили от Беницы на этот обоз бандой казаков Ланского, состоявшей человек из шестисот, было сделано нападение. Охрана обоза была слишком ничтожна; ее едва хватало на то, чтобы прикрыть одну только часть всей вереницы.

Казаки ворвались туда, где не было вооруженных солдат, но скоро были обращены в бегство и в этот день уже не появлялись.

Однако карета, которая везла двух раненых генералов, Пино и Фонтана, возбудила алчность казаков. Быть может, они надеялись взять в плен выдающихся офицеров; быть может, просто думали захватить богатую добычу, но только несколько казаков под предводительством своих офицеров бросились на карету.