Дневник памяти

Ной внимательно наблюдал за ней. Разумеется, она красива – густые волосы, выразительные глаза, плавная походка – будто плывет над землей. И все же дело было не только в этом, он и раньше встречал очень красивых женщин – женщин, которые, несомненно, привлекали внимание. Однако они были лишены качеств, которые Ной ценил более всего. Ум и уверенность в себе, сила духа и страстность натуры – качества, которые вдохновляют всех и каждого, качества, которые он пытался воспитать и в себе.

Элли была щедро наделена ими в юности, и даже сейчас, когда они просто шли бок о бок, Ной чувствовал, что она не изменилась. «Ожившее стихотворение» – так описывал он ее друзьям.

– Давно ты вернулся сюда? – спросила Элли, когда они начали подниматься на склон небольшого, поросшего травой холма.

– В декабре прошлого года. А до этого работал на Севере, а потом провел три года в Европе.

Элли вопросительно посмотрела на него:

– На войне?

Ной кивнул.

– Мне почему-то казалось, что ты там. Как хорошо, что все уже кончилось!

– Хорошо.

– Ты счастлив вернуться?

– Да. Здесь мои корни. Здесь я на месте. – Он помолчал. – А у тебя какие новости?

Ной спрашивал неуверенно, будто боясь услышать что-то неприятное.

– А я помолвлена.

Он уставился себе под ноги. Так вот в чем дело. Вот что она боялась ему сказать.

– Поздравляю, – выдавил Ной наконец, стараясь, чтобы голос звучал пободрее. – И когда же великое событие?

– Через три недели. Лон хочет, чтобы свадьба состоялась в ноябре.

– Лон?

– Лон Хаммонд-младший. Мой жених. Ной кивнул, ничуть не удивленный. Хаммонды считались одной из самых влиятельных и богатых семей штата. Хлопок – дело прибыльное. Известие о кончине Лона Хаммонда-старшего появилось на первых страницах газет, тогда как о смерти отца Ноя почти никто не знал.

– Имя знакомое. Отец твоего Лона сколотил неплохое состояние. А сын продолжает семейное дело?

– Нет, Лон – юрист. У него своя контора в центре города.

– С такой фамилией он, наверное, не страдает от отсутствия клиентов.

– Угадал. Работает день и ночь.

Ною показалось, что в голосе Элли прозвучала горечь, и он, не удержавшись, спросил:

– Он тебя не обижает?

Элли ответила не сразу, будто обдумывая вопрос. Потом сказала:

– Нет, Лон хороший. Тебе бы он понравился.

Ною показалось, что слова прозвучали как-то заученно, не от души. А может быть, ему просто этого хотелось.

– Как поживает твой отец? – спросила Элли.

Ной ответил не сразу:

– Он умер в начале года, после того как я вернулся.

– Мне очень жаль, – искренне произнесла Элли, помня, как много значил отец для Ноя.

Он кивнул, и дальше они пошли в молчании.

На вершине холма Элли остановилась и посмотрела на старый дуб, ярко подсвеченный заходящим солнцем. Краешком глаза она заметила, что Ной проследил за направлением ее взгляда.

– Это дерево многое помнит, а, Элли?

– Конечно, – улыбнулась она. – Я проезжала мимо дуба, когда направлялась к тебе. Ты не забыл день, который мы провели под ним?

– Нет, – коротко ответил Ной.

– Часто вспоминаешь?

– Иногда. Когда работаю поблизости. Я ведь купил этот участок.

– Купил?!

– Просто не мог позволить, чтобы в один прекрасный день кто-то срубил наш дуб и наделал из него кухонных шкафчиков.

Элли тихо засмеялась, тронутая его признанием.

– Все еще увлекаешься поэзией?

Ной кивнул:

– Никогда не бросал. Стихи у меня в крови.

– Ты единственный поэт, которого я встречала в жизни.

– Да я не поэт. Читать люблю, а сам так ничего и не написал. Хотя и пытался.

– Все равно ты поэт, Ной Тейлор Кэлхоун, – ласково сказала Элли. – Я часто вспоминаю, как ты читал мне стихи. В первый раз кто-то читал для меня. И честно говоря, в последний.

Ее слова вновь вызвали массу воспоминаний. Они молча повернули назад и пошли к дому другой тропинкой, мимо причала. Солнце опустилось еще ниже, и небо заполыхало оранжевым. Ной спросил:

– Ты надолго?

– Да нет. Уеду завтра-послезавтра.

– Твой жених тут по делам?

Элли отрицательно покачала головой:

– Нет, он остался в Роли.

Ной приподнял бровь:

– И не знает, что ты здесь?

Она снова покачала головой и медленно ответила:

– Нет. Я сказала, что хочу побродить по антикварным магазинам. Он бы не понял, зачем мне нужно к тебе.

Ноя удивил ее ответ. Одно дело – просто приехать в гости, и совсем другое – скрыть это от жениха.

– Не обязательно было приезжать, чтобы сообщить о помолвке. Могла бы написать письмо или позвонить.

– Могла бы. Но мне почему-то хотелось сделать это лично.

– Почему?

Элли заколебалась.

– Не знаю… – отозвалась она, медленно шагая по тропинке, и, судя по ее тону, это была правда.

Некоторое время они шли в тишине – только камешки под ногами похрустывали. Затем Ной спросил:

– Элли, ты его любишь?

– Люблю, – без запинки отозвалась она.

Слово ранило Ноя, хотя в голосе Элли ему опять почудилось что-то не то. Будто бы она старалась убедить себя, что говорит правду. Ной остановился, нежно обнял спутницу за плечи, посмотрел ей прямо в глаза. В них отражался закат.

– Если ты счастлива, Элли, и любишь его, я не буду тебя останавливать. Правда, если в глубине души ты не уверена, лучше не торопись. Назад дороги не будет.