Дневник пани Ганки

Как он отвратителен, этот шпионаж. Я просто понять не могу, чего они выискивают в Польше. Почему другие государства все шлют и шлют к нам этих шпионов. Почему их так интересует все, что у нас творится? Почему мы не озабочены их делами и не посылаем никого подглядывать за ними, а они нам покоя не дают? Я бы еще поняла, если бы эти шпионы улаживали свои дела с мужчинами. Но впутывать в свои грязные махинации порядочную женщину — это уже совсем не по-джентльменски.

Полковник сказал, что меня еще вызовут, чтобы я опознала того фальшивого поручика по фотографиям. Только еще того не хватает, чтобы я теряла время на всякую ерунду!

Я спросила, каким образом стало известно, что я отдала тот конверт. Полковник объяснил, что у меня дома уже проведено расследование. Допрошена тетя Магдалена и прислуга. В заключение он стал выспрашивать у меня, кто этот пожилой приличный пан, выдававший себя за посредника по продаже земельных участков.

Тут уж мое терпение лопнуло. Я с трудом сдержалась от гневной отповеди. Глупая тетя снова заварила кашу. Теперь они того и гляди, заподозрят дядю Альбина в пособничестве шпионам. Черт знает что вытворяет эта тетка! Чем бы ни закончилось дело Яцека, я сразу же по его окончании поставлю перед ним условие: или он тут же отошлет тетю в провинцию, или я расстаюсь с ним. (Конечно, на самом деле я и мысли не допускаю о разводе, но припугнуть его могу).

Я сказала тем господам, что это был настоящий посредник, и что я видела его лишь дважды в жизни. Тогда они начали спрашивать, не разговаривал он со мной о Яцеке и о его поездке. Я заверила их, что нет, но, кажется, они не очень мне поверили и, наверное, постараются разыскать дядю Альбина. Чтобы хоть немного их задобрить, я пригласила их к обеду, но они сослались на неотложные дела и уехали.

Я долго не могла опомниться, а вечером пришла телеграмма из Варшавы от… Яцека.

Оказалось, что в связи с тем проклятым конвертом его вызвали в Варшаву, он прилетел самолетом на несколько часов и должен в тот же вечер вернуться в Париж. По всей видимости, он был так озабочен этой историей со шпионами, что даже забыл спросить в телеграмме о здоровье отца. Я заметила, как это его обидело.

Я оказалась в ужасном положении, потому что о выезде из Голдова не могло быть и речи, а тем временем у Яцека наверняка найдется достаточно свободного времени, чтобы повидаться с той выдрой. Только бог знает, что мне делать.

Получив телеграмму, я сразу же послала за ним машину и написала, что состояние здоровья отца безнадежно и что он непременно должен приехать хоть на полчаса. Однако к вечеру шофер вернулся ни с чем, а точнее, с запиской от Яцека, что он никак не может вырваться из Варшавы. Все эти истории так вывели меня из равновесия, что пришлось на ночь выпить брома, хотя я и знаю, что от него у меня портится цвет лица. Вдобавок под правым ухом у меня выскочил прыщик. А та бестолочь Валерка разлила лак для ногтей, и руки мои тоже выглядят ужасно. Еще никогда не переживала я такие тяжелые времена. Все, абсолютно все как будто в сговоре против меня.

К счастью, сегодня утром приехала Данка, и я смогла тотчас вернуться в Варшаву. С тетей поздоровалась весьма многозначительно. Улыбнулась ей холодно и вежливо подала руку. Чтобы еще убедительнее подчеркнуть, что я здесь хозяйка, велела пооткрывать все окна в столовой, в гостиной, в кабинете и в буфетной, так чтобы той ведьме нечего было и думать высунуть нос из своей комнаты. Правда, везде стало ужасно холодно. Но, к счастью, я должна сейчас же идти на свидание с дядей.

Как я и предполагала, дома его не было. Не имея другого выхода, я села у окна в маленькой грязной молочной напротив его дома и, сидя над чашечкой чая, стала ждать. Кроме меня и хозяйки, хлопотавшей за прилавком, там был только какой-то скучный, неинтересный на вид пан. Я бы совсем не обратила на него внимания, если бы не его крайне раздражающая манера есть и вообще все его поведение. Сначала он проглотил огромную тарелку яичницы, а затем принялся противно ковыряться в зубах, прикрывая рот второй рукой. При этом он бездумно пялился в окно с таким выражением лица, будто вот-вот заплачет. Не понимаю, зачем существуют на свете такие люди.

Было уже четыре, когда я увидела дядю. Он приехал на такси и скрылся в подъезде. Я быстро рассчиталась и вышла. Дядю я догнала, когда он уже открывал дверь. Он, как всегда, приветствовал меня комплиментами. Был в прекрасном настроении и уже само это немного меня успокоило.

— Есть что-то новое, дядюшка? — спросила я, воодушевившись.

Он поправил монокль и подмигнул мне.

— А если добрый дядюшка имеет много, очень много новостей, что он за это получит?

— Я обниму дядюшку, особенно если новости будут такие же добрые, как он сам.

— Прекрасно, но гонорар вперед.

После этих слов он обнял меня и поцеловал в губы. Хотя это было совершенно неожиданно, но никак не могу сказать, что неприятно. Эти пожилые господа по-своему привлекают женщин и могут позволить себе весьма смелые жесты в какой-то естественной и безобидной манере.