Дневник пани Ганки

Я повстречала очень интересного человека. Это господин Джо Ларсен Кнайдл, американский дипломат из Москвы. Приехал сюда, чтобы отдохнуть. Провожу с ним много времени. Была горда, что на лыжах езжу получше, чем он. Это произвело впечатление и на него. Оказалось, Яцека он знает еще по Лиге Наций, а с Тото охотился некогда в Конго. Очень милый светский человек. Не жует жвачку и не начинает то и дело рассказывать о чудесах Америки. Этими похвалами своей стране американцы удивительно утомляют. Все, что американское, для них превосходно. Когда такой хочет сделать комплимент, говорит:

– Вас можно принять за американку.

Ужасно! За американку! Не спорю, они преимущественно симпатичны, спортивны и умеют поддерживать форму. Но этот их стиль жизни с курением за супом, эти их походы по ночным клубам с едва знакомыми людьми, их, скажем прямо, отсутствие культуры и общественного лоска… Бр-р… Это не по мне, точно так же, как жить в эпоху наших бабок. Яцек утверждает, будто Европа постепенно американизируется. Во Франции американцы достигли уже немалого прогресса. К счастью, до нас они еще не добрались.

Но, как оказывается, американцы могут и европеизироваться. Лучшим доказательством того является Ларсен.

Ромек не подает признаков жизни. Говорил мне кто-то, что видел его на прогулке с пани Жултовской. С ее-то стороны его целомудрию ничего не грозит. Пани Жултовской шестьдесят лет. Таковы они, нынешние мужчины.

Вторник

Мы встретились на лестнице лицом к лицу. Когда я ее увидела, то сразу почувствовала, что знакомство неизбежно. Она остановилась и протянула мне руку.

– Позвольте представиться, – сказала по-английски. – Я Элизабет Норманн.

Я вежливо назвалась.

– Слышала от генерала Кочирского, – сказала она, – исключительно приятные вещи о вас.

– Генерал весьма любезен. А как вам Крыница?

– Удивительно. Для любого, кто избалован комфортом различных заграничных санаториев, Крыница обладает очарованием милого примитивизма.

Похоже, она желала продолжить разговор. Теперь я уже не сомневалась в том, что она знает, кто я такая. Начинается опасная игра. Ну хорошо. Я не отступлю. Спросила ее с интересом:

– Вы наверняка много путешествуете?

– О да, – ответила она. – Путешествия – моя страсть.

– А постоянно живете в Лондоне?

Я задала этот вопрос, чтобы она поверила, будто мне о ней ничего не известно. Яцек – уж насколько я его знаю – наверняка не говорил с ней обо мне. А если и говорил, то лишь в том смысле, что предпочтет избавить меня от треволнений по поводу всего происходящего.

Мисс Норманн отрицательно качнула головой:

– О нет. Собственно говоря, я нигде не живу постоянно. Однако чаще всего обитаю в Париже. Провожу там ежегодно два или три месяца.

– Завидую вам, – сказала я. – Но вы ведь скорее англичанка, а не американка. Судя по акценту и способу жизни.

– Спасибо, – улыбнулась она. – Я действительно англичанка. Родилась в Бирмингеме и провела в Англии юность. Но позже как-то так сложилось, что на родине начала бывать слишком редко. Родители мои по каким-то причинам приняли бельгийское гражданство.

– А в Польше вы впервые?

– О да. Некогда была здесь проездом, буквально несколько часов. Это не в счет. Не так ли? Но и вы, кажется, немало путешествуете? По крайней мере генерал вспоминал, что ваш муж – дипломат, а дипломатическая служба связана с частой сменой места жительства. Ведь так?

– Верно, – согласилась я. – Однако я не путешествовала столько, сколько вы. А теперь – и уже долгое время – сижу в Варшаве.

Мы обменялись еще несколькими общими вежливыми фразами, и мисс Норманн пошла к себе. Она производила вполне милое впечатление. Интересно, отчего она ни словом не упомянула о дяде Альбине. Дядя наверняка не признался, что семья не поддерживает с ним отношений. Загадочная женщина. Не могу избавиться от какого-то подсознательного чувства, что она скрывает в себе некую тайну – куда более опасную, чем известна мне. Я еще не строю никаких планов. Но радуюсь, что теперь могу без подозрений как-нибудь зайти к ней и осмотреться в апартаментах. Мне просто необходимо получить такие же этажом выше. В случае если она меня поймает, я смогу пояснить, что ошиблась этажом.

Поговорила с директором, и он пообещал мне – апартаменты через пару дней освободятся. Господин Ларсен нынче явится на трапезу в «Патрию», обедаем вместе. Он удивительно интересный собеседник.

Среда

Это должно что-то означать. Поскольку мне известно, что в Биаррице она уже использовала чужую фамилию (собственно, своей девичьей пользуется тоже незаконно, так как должна бы носить фамилию Яцека), я склонна скорее верить памяти Ларсена, чем поведению этой женщины.

Было так.

Мы как раз обедали с господином Ларсеном, когда в столовую залу вошла мисс Норманн. Проходя рядом с нашим столиком, она поздоровалась со мной вроде бы с большей сердечностью, нежели это позволяло наше недолгое знакомство. Я ответила ей тем же. Ларсен встал и поклонился. Она едва заметно наклонила голову в ответ. А когда уже заняла место по ту сторону залы, Ларсен сказал: