Дневник партизанских действии 1812 года

мы, подобрав наших раненых, вскоре вышли из выстрелов. В это время один из

посланных разъездов к стороне Вязьмы уведомил меня о расположенном

артиллерийском парке версты за три от места сражения, за столбовою дорогою.

Я, отправя раненых в Покровское под прикрытием Тептярского полка, помчался

с остальными войсками к парку и овладел оным без малейшего сопротивления.

Он состоял в двадцати четырех палубах, в ста сорока четырех волах для

перевозки их употребленных и двадцати трех фурманщиках; прочие скрылись в

лесах. Возвратясь после сего полууспешного поиска в Покровское, я был, по

крайней мере, утешен тем, что опыт поисков, сделанных мною с первою моей

командою на Смоленской дороге, обратил светлейшего к предложению моему, и

легкие отряды назначены были действовать на путь сообщения неприятеля.

Едва мы успели расположиться в Покровском, как известился я, что новый

транспорт пленных наших, числом четыреста человек, остановился неподалеку

от нас. Быв уже раз наказан за отвагу штурмовать селение, занятое пехотою,

я отрядил вперед урядника Крючкова с шестью отборными казаками: Ластевым,

Афониным, Володькой, Волковым и еще двумя, коих забыл имена, и велел ему,

подъехав к деревне, выстрелить из пистолетов и поспешно скрыться, дабы тем,

встревожа прикрытие, принудить его искать себе покойнее для привала место.

Партия же следовала за Крючковым скрытно и оставалась в засаде, ожидая

выхода транспорта из селения.

Совершенный успех увенчал мое предприятие. Едва Крючков и казаки его,

выстреля, удалились от деревни, как весь транспорт стал вытягиваться из

оной. Дав ему отойти на расстояние около двухсот саженей, партия моя

поднялась на высоту и часть ее бросилась по долу в атаку. Пленные помогли

атакующим, и прикрытие, в сто шестьдесят шесть человек и четыре офицера

состоявшее, мгновенно было обезоружено. С добычею сей я воротился на ночлег

в Покровское, откуда 20-го, поутру, пошел в село Городище как для

доставления покоя моей партии, так и для личного осмотра поголовного

ополчения в Знаменском. К тому же я был отягчен добычею. Поиск сей мне

доставил девятьсот восемь рядовых, пятнадцать офицеров, тридцать шесть

артиллерийских палубов и сорок провиантских фур, сто сорок четыре вола,

которых определил я на порцию, и около двухсот лошадей, из коих, выбрав

лучшие для худоконных казаков, остальные роздал крестьянам. Так как

Городище в пятидесяти верстах от столбовой Смоленской дороги и,

следственно, вне опасности от внезапного неприятельского нападения, то

партия моя разделилась надвое. Бугский полк занял деревню Луги, в трех

верстах от Городища, где я остался с другою частью моей команды. Пикеты

были выставлены на двух главных дорогах, и разъезды посылаемы не далее как

за три и четыре версты, каждый день по два раза.

Между тем из четырехсот отбитых наших пленных я выбрал двести пятьдесят

человек и присоединил к ним остаток моей пехоты, которую назвал "Геройским

полувзводом"[26] . В полувзвод сей я переводил только за отличие и, таким

образом, мало-помалу умножил его до двух взводов. Остальных сто пятьдесят

человек я отправил в Знаменское и, наименовав их "Почетною полуротою",

брать с них пример предписал всему поголовному ополчению.

Двадцать первого, рано, я ездил в Знаменское, где нашел уже до пятисот

человек под ружьем. Вольский мне объявил, что прочие тысяча пятьсот,

вооруженные также неприятельскими ружьями, находятся по деревням и в

готовности при первой повестке собраться в Знаменское. Он уверял, что

рвение поселян так велико, что, в случае нужды, можно набрать в весьма

короткое время до шести тысяч народа; но те уже будут вооружены копьями и

топорами, а не ружьями. Потрясение в умах возымело действие, направление

было показано... Ежели бы мы угрожаемы были миром! Я желал бы более; но

тогда и тем был доволен.

К славе нашего народа, во всей той стороне известными изменниками были одни

дворовые люди отставного маиора Семена Вишнева и крестьяне Ефим Никифоров и

Сергей Мартынов. Первые, соединясь с французскими мародерами, убили

господина своего; Ефим Никифоров с ними же убил отставного поручика Данилу

Иванова, а Сергей Мартынов наводил их на известных ему богатых поселян,

убил управителя села Городища, разграбил церковь, вырыл из гробов прах

помещицы села сего и стрелял по казакам. При появлении партии моей в ту

сторону все первые разбежались и скрылись, но последнего мы захватили 14-го

числа. Эта добыча была для меня важнее двухсот французов! Я немедленно

рапортовал о том начальнику ополчения и приготовил примерное наказание.

Двадцать первого пришло мне повеление расстрелять преступника, и тот же час

разослано от меня объявление по всем деревням на расстоянии десяти верст,

чтобы крестьяне собирались в Городище. Четыре священника ближних сел туда

же приглашены были. 22-го, поутру, преступника исповедали, надели на него

белую рубашку и привели под караулом к самой той церкви, которую он грабил

с врагами отечества. Священники стояли перед нею лицом в поле; на одной

черте с ними - взвод пехоты. Преступник был поставлен на колена, лицом к