Дневник. Первые потрясения

– Подожди убивать. Детей всех не удалось спасти. Лекс говорит, что тех, чьи тела остались целы, он вытащит. Эти отморозки бросили несколько гранат в класс. Погибло восемнадцать детей. И все они – младше десяти. – Эван закрыл глаза. Через несколько секунд продолжил. – Со стороны МИ-6 – десять убито. Лекс их не сможет вытащить. Не успеет. Он занимается детьми. Сев, Лекс сказал, чтобы ты не терял время и шел к Мальсиберу. И не говори ему, что из-за него ты не успел заняться остальными. Это слова Лекса.

Я кивнул и пошел по направлению к практически разрушенному зданию, неся под мышкой кота, и на ходу вытаскивая кинжал, который, судя по всему, скоро придется переименовывать в ритуальный.

Я вошел в зал, у дальней стены которого лежало тело Рея. Опустив кота на пол, я принялся ножом чертить на полу пентаграмму. Кот вертелся рядом. Мне было немного не по себе. Я впервые готовился ступить за Грань. Да еще делая это ради Рея. Я пока не знал, что буду говорить, думаю, разберусь по обстоятельствам. Я мог бы приказать ему вернуться, и Рей не смог бы противиться воле некроманта. Но я не мог. Что-то случилось после Рождества, которое мы так здорово встретили у меня дома. Он не хотел жить, лез на рожон в самое пекло. Мне необходимо не просто убедить его вернуться, но и убедить, что жизнь стоит того, чтобы за нее держаться. Когда пентаграмма была готова, я вошел в центр. Кот прыгнул и лег у моих ног. Умное животное само знало, что нужно делать. Я начал читать заклинание. В контрольной точке кинжал глубоко вошел в раскрытую ладонь. Когда первые капли упали на линии пентаграммы, она начала светиться. Теперь, главное не останавливаться, главное не сбиться. Постепенно, с каждой каплей моей крови, линии начинали светиться все сильнее, все ярче. Вспышка ослепительного света, и я очутился за Гранью.

Грань. Что это вообще такое? Граница между миром живых и миром мертвых. У каждого человека это что-то своё. У Рея вот, например… Я скоро начну ненавидеть этот долбанный вокзал Кинг-Кросс.

Мальсибер сидел на скамейке, и ждал чего-то, нетерпеливо поглядывая на часы. Подняв кота на руки, я решительно направился в его сторону.

– Рей, – я позвал его. Он удивленно обернулся, потом вернул своему телу изначальное состояние.

– Что тебе здесь нужно? Вы же не умерли? – легкие нотки беспокойства в голосе. Хорошо, тебе еще не все безразлично.

– Нет, мы не умерли и, кстати, тебе тоже не советуем. – Я не смотрел на него, но чувствовал, что Рей, не отрываясь, смотрит на меня. – Не глупи. Возвращайся, – я подбирал слова. Мерлин, как вести себя с людьми за Гранью? Почему я не интересовался этим раньше.

Мальсибер отвернулся и вновь начал смотреть на часы…

– Подвинься, – я довольно бесцеремонно подвинул Рея и сел рядом. Кот сразу же перебрался к нему на колени. Рей, запустив обе руки в шерсть животного, с силой погладил его. Кот заурчал.

– Зачем? – он все так же не смотрел в мою сторону.

– Что зачем? Зачем ты подставился? Так сам дурак, будь на тебе бронежилет, половины твоих ранений можно было бы избежать. И, конечно, тогда не случилось бы вот этого, – я неопределенно обвел рукой окружающий нас пейзаж.

– Я имею в виду, зачем мне жить? – ты думаешь, я не понял тебя, Рей. Я все прекрасно понял. – Зачем? Быть цепным псом и выполнять приказы? Зачем я еще вам нужен?

– Знаешь, жизнь сама по себе отличная штука. А еще ты нужен мне, нам, как друг, Рей, слышишь меня! – я встал перед ним. Он поднял на меня глаза, потом усмехнулся.

– И как давно вы стали считать меня свои другом? Да три года назад вы вообще о моем существовании не знали. Даже не интересовались.

– Ты нужен мне и вот этому кошаку, – я ткнул рукой в кота, – он не просто так протопал столько миль.

– Это всего лишь кот. Тем более не мой, – равнодушно проронил Мальсибер, продолжая гладить кота. Если бы это был всего лишь кот, ты бы даже внимания на него не обратил.

– Малфой.

– Что Малфой? – он удивленно на меня посмотрел.

– Если бы ты не был ему дорог, он бы не скулил сейчас под дверью в зал, – я усмехнулся.

– Малфой странный, – отстранено проговорил Рей. – Сев, а ты веришь в Бога? – Неожиданно спросил Мальсибер.

– Нет. Я атеист. Я верю в то, что когда–нибудь люди перестанут воевать, перестанут быть такими наивными и тупыми. Перестанут стремиться к власти и богатству путем кровопролитных акций. Как это происходит сейчас. Когда-нибудь случиться и, я в это верю, люди станут больше времени посвящать науке. Учиться жить. Иначе на Земле нам долго не протянуть. А ты? – я смотрел на него прямо.

– Я верю. Каждому на земле отводится то, что он заслуживает. И получает каждый потом по своим заслугам здесь, – он обвел рукой вокруг себя. – Я на что-то рассчитываю? Нет. Я убийца, и не прошу за это искупления. Зачем, если невозможно исправить то, что я натворил?

– Рей. Ты спас сегодня этих детей. Это дорогого стоит.

– Да кому это интересно? Несколько детей ничто по сравнению с той сотней. – Он закрыл глаза. – А ты знаешь, пока я шел сюда, они все встретились мне на пути. Все те, кто погиб от моей руки.