Дневник плохого года

У меня нет желания ассоциировать себя с активными сторонниками теории Высшего Разума. Тем не менее, я по - прежнему полагаю теорию о том, что причиной эволюции стали случайные мутации и естественный отбор, не только неубедительной, но и абсурдной, учитывая, насколько сложные организмы явились в мир. До тех пор, пока никто не имеет ни малейшего представления о том, как из подручных материалов создать муху, можем ли мы уничижительно называть наивным следующее заключение: муха была создана разумом на несколько порядков выше нашего собственного? В данном случае наивен индивидуум, возводящий имеющиеся в ходу нормы западной науки в следующие эпистемологические аксиомы: то, истинность (или «обоснованность» — менее прямолинейный термин, предпочитаемый наукой) чего нельзя научно доказать, не может быть истинным (обоснованным) не только по стандартам истинности (обоснованности), используемым практиками науки, но и вообще по всем принимающимся в расчет стандартам.

Ну у вас и характер, сказал я. Она приняла мои слова как комплимент.

Зачем она мне постоянно напоминает, что она не замужем? Я мог бы предложить ей руку, руку и состояние: Бросайте Алана, будьте моей! Неужели мое сумасшествие зайдет так далеко?

И всё-таки, сказала я, напустив на себя унылый вид, изобразив готовность сдаться, приготовившись принять поражение (я давным-давно усвоила, что побеждать в спорах с Аланом — себе дороже), и всё-таки мне жаль старика (Алан понимает под этим вот что: Я — женщина, и мягкосердечие заложено во мне самой природой). Да всё ОК., говорит Алан, конечно, пока ты управляешь своими чувствами, а не они тобой. Да всё О К расшифровывается как: Знаю, понимаю, ты ничего не можешь с собой поделать, я и не хочу, чтоб ты была другой, в мягкосердечии — твое женское очарование.

В философском аспекте наделение разумом всей вселенной, а не только субпопуляции млекопитающих планеты Земля, не кажется мне регрессом. Разумная вселенная эволюционирует с определенной целью, даже если эта цель навсегда останется выше человеческого понимания; и уж конечно, если эта цель никогда не уложится в наши представления о том, что такое цель.

Коль скоро мы пожелаем пойти дальше и отделить вселенский разум от вселенной как целого — не вижу смысла в таком шаге, — мы можем пожелать присвоить этому разуму удобное односложное имя Бог. Но даже сделав такой шаг, мы всё же будет очень далеки от того, чтобы утверждать как факт — и охватывать мыслью — существование Бога, требующего веры в себя; Бога, хоть сколько-нибудь интересующегося нашими мыслями о нем (о Нем), или Бога, вознаграждающего добрые дела и карающего грешников.

Один раз я съехала с катушек, сказала Аня. Временно. Алан меня спас. Тогда-то я и узнала, что он за человек.

Я взял себя в руки и приготовился выслушать историю о том, как Аня съехала с катушек.

Алан в таких делах понимает, продолжала Аня. На него можно положиться. Он прямо как отец. Может, потому, что сам вырос без отца. Разве вы не знали?

Мы с Аланом часто спорим, но стоит нам оказаться в постели, в нас вспыхивает страсть. Мы бы тоже могли когда-нибудь прославиться как любовники. Алан говорит, что хороший спор не дает мозгам заржаветь. Еще я

много узнаю от Алана. Он всегда что-нибудь читает, постоянно посещает семинары и презентации новой мысли. Он читает «Уолл-стрит джорнал» и «Экономист» онлайн, у него подписка на «Нэйшнл Интрест» и «Кводрент». Партнеры постоянно над ним подшучивают, какой он интеллектуал. Но не зло подшучивают, потому что Алан всегда предугадывает рынок, и они его за это уважают.

Когда мы только начали встречаться, Алан мало понимал в сексе и не знал толком, чего хочет женщина, и меня это забавляло, ведь Алан был женатый человек. Но я его как следует натаскала, так что теперь он всегда на высоте. В Алане постоянно горит огонь — для меня горит, а женщина за такое много чего может

Людям, заявляющим, что за каждой особенностью каждого организма стоит история отбора случайных мутаций, не мешало бы попробовать дать ответ на следующий вопрос: Почему в таком случае мыслительный аппарат, эволюционировавший у человеческих существ, ни на каком уровне детализации не способен постичь собственную сложность? Почему мы, человеческие существа, как правило, испытываем трепет — иными словами, почему наш ум отшатывается от этой мысли, как от пропасти, — почему мы испытываем трепет, когда пытаемся охватить, осознать определенные вещи, например, происхождение пространства и времени, существование небытия, самую природу понимания? Не вижу в этом сочетании — сочетании недостаточности широты интеллекта с осознанием, что широта интеллекта недостаточна — никакого эволюционного преимущества.

Об Алане я ничего не знаю, сказал я.