Она смеется.
— Хорошо, что ты все-таки бросил.
— Не сказал бы, что бросил, пока мне реально тяжело держаться.
— Бедняжка, может, я могу помочь тебе избавиться от этой пагубной тяги? — Она играет с моим соском.
— О какой помощи идет речь? — уточняю я, лукаво вскидывая бровь.
— Сексуальной, — нараспев заявляет она, медленно стягивая с себя футболку.
Кто я такой, чтобы отказывать девушке в ее благородном порыве? Я убираю остатки еды с кровати и роняю Саттон на матрас. Ее волосы разметались по простыням, словно чертов нимб над ее головой. Я нависаю над ней, удерживая руки Саттон у нее над головой.
— Ты становишься зависимой, не находишь?
— Но это же лучшая из зависимостей, не так ли?
— Единственная из зависимостей, от которой я не хочу избавляться, — соглашаюсь я, склоняясь и целуя ее шею.
ГЛАВА 19
Дорогой Брэнсон,
Брэнсон... хм, звучит так, будто я менеджер, зовущий Брэнсона, пройдоху компании, пройти в мой кабинет, чтобы порвать его на куски.
Не волнуйся, Брэнни. Этого не случится.
Просто зашел, чтобы сказать, что разговаривал со злой ведьмой с палкой в заднице, сказал ей, что постоянно говорю с тобой, а потом, возможно, упомянул Саттон.
Знаю, знаю. О чем, черт возьми, я думал? Это просто вырвалось. Она сказала, что улыбка не сходит с моих губ, это происходило со мной изо дня в день, я выглядел словно проклятый идиот и, очевидно, не смог сдержать это во время терапии.
Конечно, ее рот дернулся, и я знал, что она скрывает проницательную улыбку, это было очевидно из раздражающего сияния ее счастливой улыбки. Словно она была в восторге от того, что в моей жизни есть девушка. Это был первый раз, когда я увидел хоть капельку человечности, проглядывающую сквозь жесткий фасад.
И знаешь, что этот блеск в ее глазах заставил меня сделать? Это заставило меня сказать ей, что Саттон — дочь одного из моих клиентов. Знаю, Брэн, чувак, я тоже чувствую отвращение.
Блеск в ее глазах быстро сменился осуждающей усмешкой, стирающей всякую человечность с ее лица.
Ты знал, что терапевты не должны высказывать свое мнение? Они должны просто сидеть и слушать, задавая глупые вопросы? Она, видимо, забыла об этом, потому что сказала, что встречаться с Саттон не самая лучшая идея, несмотря на танцующие сердечки вокруг моей головы всякий раз, когда я говорю о ней.
Можешь представить мое потрясение, когда она сказала, чтобы я подумал о переменах в отношении Саттон. Я хотел сказать, что подумаю о переменах, и это будет увольнение ее заносчивой задницы. Конечно, судебной системе было бы наплевать на это, поэтому вместо этого я встал с дивана, застегнул пиджак, и, сказав ей, что у нее маковое зернышко в зубах, вышел за дверь.
Это неправда.
Но я увидел, что у нее есть бублик и решил заставить ее понервничать.