Дневник плохого парня (ЛП)

- Я уже распорядился приготовить для тебя бифштекс, и он будет готов с минуты на минуту, - говорю я, жестом предлагая пока освежиться напитком.

Он берет стакан с чаем со льдом и делает глоток.

- Смотрю, у тебя сервис на высшем уровне?

- Только для избранных, - отвечаю я, заставляя Фостера усмехнуться.

- Знаешь, такими темпами я могу зазнаться.

- Мы справимся с этим.

- Как проходит твоя терапия? - интересуется он, откинувшись на спинку стула.

Зашибись, встреча обещает быть мозговыносительной.

- Чертовски замечательно, - отвечаю я, слегка пригубив воды из стакана. Да, именно воды, и это не потому что Саттон считает, что алкоголь мешает рабочему процессу, а потому, что Фостер, наверняка бы начал читать мне нотации, а я сейчас не настроен выслушивать его нравоучения. Как в принципе и всегда. Какого черта меня вообще волнует, что эти Грины думают об алкоголе? Дерьмо какое-то.

- Звучит как сарказм, - призадумавшись, отмечает Фостер.

Глядите, какой проницательный. Так бы и убил. Но он прав, в переписке с Саттон я бы взял это в «кавычки».

- Просто некоторые люди не созданы для терапии. Я не из нытиков, поэтому вынести эти часы копания в моих мозгах - сущая пытка.

- Ну, знаешь, иногда открыться и дать волю эмоциям не так уж и плохо. Это явно никак не убивает в тебе мужика.

- О да, я понял это в тот день, когда ты пустил слезу перед журналистами, когда сообщил о том, что через год уходишь из большого спорта. Ты едва мог выдавить из себя пару слов.

Фостер ухмыляется.

- Моя эмоциональность принесла мне отличный рекламный контракт с Клинекс. Не без твоей помощи.

- Тут ты прав. Отличная сделка.

- Забавно, но фанатам нравится это.

Я снова делаю глоток воды, которая неприятно щиплет мне горло.

- Да, я слышал о том, что фанаты без ума, когда их любимые игроки выворачиваются от эмоций на камеру.

- Именно поэтому меня так долго держали в команде. Я был из тех парней, кто может порадовать фанатов.

Мы оба смеемся, и я решаюсь на откровения, полагая, что нужно пользоваться моментом, пока Фостер в отличном расположении духа.

- Я ежедневно делаю записи в своем дневнике.

- Правда? Мне казалось, что ведение дневника научит тебя любить сеансы психотерапии.

Я отрицательно мотаю головой.

- Дневник - это интимное. То, что я держу при себе. А на сеансах мне кажется, что я режу себя без ножа, позволяя психотерапевту покопаться во мне. Ненавижу это. Каждая секунда - пытка.

- Но в том и смысл. Дать тебе открыться.

- Если ты задашь мне вопрос, я отвечу тебе. Но я не собираюсь откровенничать направо и налево, словно раздавая печеньки на Рождество.

- Я уважаю твои принципы, - со вздохом говорит Фостер. - Для меня главное, что ты не сдаешься и делаешь успехи. Ты мне практически как сын, Роарк, который помимо всего прочего приносит мне неплохие доходы. - Мы снова смеемся. - Я хочу быть уверенным, что с тобой все в порядке.

Ты мне как сын.

Слышать такое от Фостера - хороший знак, что не скажешь о моем родном отце, который считает меня придурком и не хочет иметь со мной ничего общего.

- Я ценю это, Фостер.

Он осматривается по сторонам и кладет обе руки на подлокотники кресла.

- Не хочу портить момент откровений между нами, но все же не подскажешь, где здесь уборная?

- Дальше по коридору и направо.

- Благодарю.

Фостер удаляется, а я достаю из кармана мобильник, чтобы чем-то занять себя и улыбаюсь, как только делаю это.

Саттон: Ты связался с Броком, Фредди и Кармайклом?

Роарк: Ты все о работе.

Саттон: Кто-то же должен работать. Я не ты.

Роарк: А кто сказал тебе, что я не работаю?

Саттон: И чем же ты занят?

Роарк: У меня деловой обед.

Саттон: И ты пишешь мне...

Роарк: Перестань, клиент просто отошел в уборную. Тем более мне по плечу многозадачность.

Саттон: Отвечаешь требованиям современности. Так ты связался с ними?

Роарк: А что, если я этого не сделал?

Саттон: Роарк! Я же просила тебя по-хорошему...

Роарк: Я тоже просил тебя прислать мне фотку своих сисек, но так ничего и не получил.

Саттон: Ты бы мог увидеть мои сиськи еще неделю назад.

Роарк: Меня больше заводило, когда ты была скромнее.

Саттон: Перестань! А теперь, прошу тебя, свяжись с ними.

Роарк: Уже сделано, крошка.

Саттон: Тогда зачем? Зачем ты меня изводишь?

Роарк: Потому что это так просто.

- Только посмотри на свою улыбку, - говорит Фостер, подкрадываясь ко мне сзади и пугая меня до чертиков.

- Боже. - Я смеюсь. - Ты так быстро облегчился, старик. Значит, простатит еще не дал о себе знать.

- Возможно, у меня и появилась седина в волосах, но я все еще в строю. - Он показывает на мой телефон. - Мне знакома эта улыбка. Улыбка влюбленного человека. И кто эта девушка?

Капля пота тут же образуется у меня на спине и тонкой струйкой сбегает вниз по позвоночнику.

Во-первых, я ни хрена не влюблен, никогда ни страдал этим и не планирую. А во-вторых, я даже под угрозой расстрела не признаюсь Фостеру, что переписываюсь с его дочуркой, поэтому приходится лгать.

- Какая еще девушка. Просто один из моих друзей прислал кое-что забавное. Ерунда.