Дневник плохой девчонки

Кристина Гудоните Дневник плохой девчонки

Ядвиге, Каролю и Эльжбете

2007

Снится мне, будто я совсем еще маленькая, годика три, не больше… Во сне я знаю, что сегодня праздник — мой день рождения, и меня ждет подарок, но подарок этот спрятан где-то на лугу, и я сама должна его отыскать. Луг огромный, края теряются за горизонтом… Отталкиваюсь ногами от земли, машу руками, взмываю в небо и, счастливая, лечу над солнечной зеленью, высматривая обещанный сюрприз. Наконец вижу внизу яркое пятнышко. Стремительно опускаюсь, но в высокой траве нахожу только розовую ленту от подарка, еще сохранившую форму коробочки, и понимаю, что надо мной просто подшутили, а может, я сама лопухнулась, чего-то недопоняв, но, как бы там ни было, теперь они все уж точно веселятся до упаду. Я знаю, что за мной наблюдают, чувствую их взгляды — и сама начинаю громко смеяться, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься…

15 июня, вечер

Сегодня мы с мамой ходили к ее подруге-психологу — посоветоваться насчет моего заикания.

Драгоценная мамочка, понятно, перед тем созвонилась с ней и, само собой, наболтала про меня выше крыши. Всякий раз, как на нее дурь находит и она вдруг кидается обо мне заботиться, — запросто из любой мухи слона делает. Я бы не удивилась, если бы она насочиняла, будто у меня рак мозга или я лаю по ночам. Не удивилась бы, но меня это бесит. Так что шла я к этой психологине, как корова на бойню.

Когда мы наконец добрались и подружки покончили с традиционными лобызаниями, психологиня велела маме подождать в приемной, а меня увела в кабинет, посадила в кресло, сама села напротив и уставилась так, словно ей вздумалось поиграть в гляделки. Ха! Не знала, на кого нарвалась: меня сроду никому переглядеть не удавалось. Так что сложила я ровненько ручки на коленочках и, не мигая, смотрела ей прямо в глаза. Кстати, я, еще когда только ее увидела, сразу подумала, что она до ужаса похожа на Мишель Пфайффер в роли женщины-кошки: глаза такие же вытаращенные и слишком светлые, с крохотными темными точками посередине. А нос красноватый, и я заметила, что на самом кончике зреет прыщик. Неудачное место, выдавливать очень больно.

Прошло, наверное, не меньше минуты, а мы всё сидели и пялились друг на дружку, как ненормальные. Я даже слегка заскучала, еще немного — и начала бы зевать. Но тут психологиня наконец сдалась, опустила голову и улыбнулась. Ха! Поняла, что проиграла. Один — ноль в мою пользу.

— Тоже ногти грызешь?

Она потянулась было к моим пальцам, но я быстренько убрала руку, описав несказанной красоты дугу от колена до лба, будто хотела поправить ниспадающий локон. (Вот только никаких локонов у меня нет, волосы острижены коротко, как у мальчишки, и голова похожа на футбольный мяч.) Терпеть не могу, когда меня хватают руками. Женщина-кошка, похоже, и это поняла, во всяком случае, больше ко мне не лезла. А почему это она, между прочим, сказала «тоже»? Кого имела в виду? Неужели себя? Я покосилась на ее пальцы. Ой, нет, эти ногти на обгрызенные совсем не похожи.

— Ага, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я грызла ногти. Прямо до крови обгрызала. Не веришь?

Верю, не верю… Да мне плевать, грызла она ногти или нет. Достало меня все это вместе, я только и мечтала, как бы побыстрее свалить. Честно говоря, я, еще когда мы туда шли, решила молчать как скала: страшно на мамашу разозлилась и хотела отбить у нее охоту таскать меня в такие места. Да и вообще — я же не всегда заикаюсь!..

Не дождавшись ответа, женщина-кошка наклонилась вперед и заговорила подозрительно тихо. Меня охватило нехорошее предчувствие.