Дневник подруги чародея

— Зачем ты влюбляешь меня в себя? Зачем ты это делаешь? Когда-то я поклялся сам себе никогда никого не любить. Ты не знаешь, какого это, когда твой любимый человек умирает. Какого видеть, как он стареет и уходит из этого мира, а ты вечно молодой продолжаешь жить. Все повторяется вновь, в точности как тогда, восемьсот лет назад. Девушка попросила помочь ей. Я помог, избавил ее от чуждого ей мужчины, а сам влюбился, это оказалось взаимным, и она стала странствовать со мной. Шли годы, она менялась, а я нет. Потом ее не стало вовсе, а я продолжил жить. Знаешь сколько раз я тогда пытался покончить с собой? Это боль, от потери единственного любимого человека невыносима, я резал себе вены, вешался, топился, спрыгивал с обрыва — но продолжал жить. Ничто не смогло убить меня, и я продолжил жить с этой болью, да, даже у черного чародея есть душа. Я, раз и навсегда запретив себе с кем-то сближаться, и все эти годы все было хорошо. Даже та боль утихла, а со временем и вовсе прошла. А теперь появляешься ты, все такая белая и пушистая, девочка в голубых рюшечках, и все начинает повторятся вновь. Не хочу… не хочу этого снова… — и Энджин впервые в жизни увидела, что и мужчины тоже могут плакать, по щекам Дармена текли слезы… Плакало его раненое сердце и больная душа, которую он впервые, за многие сотни лет кому-то открыл.

— Я не знала этого… и никогда не думала о таком… — тихо сказала девушка.

— А надо было думать. — огрызнулся чародей, вновь садясь на диван.

— Прости, я не хотела причинять тебе боль… — тихо сказала Энджин, присаживаясь рядом. — Но я хочу быть с тобой.

— Ах-ха-ха! — рассмеялся чародей, а затем добавил. — Ты ведь ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю, что ты хороший. — твердо сказала девушка.

— Я хороший? — переспросил Дармен. — Но так было не всегда, и тебе на ум не приходило, почему я, черный чародей? За какие такие заслуги, меня им прозвали.

— Для меня это неважно, я хочу быть с тобой. — настаивала на своем девушка.

— Я тоже хотел бы быть рядом с тобой, но это невозможно. Это неправильно. — Дармен попробовал воззвать к разуму девушки.

— Тогда что нам мешает? Может… — начала говорить Энджин, но чародей ее перебил:

— Что может? Может ты будешь жить вечно, и не причинишь мне новой боли?

— Нет… — все что оставалось сказать Энджин.

— Зачем я только стал тебе помогать. — тяжело вздохнув сказал мужчина, а чуть позже продолжил. — Ну хорошо, я расскажу тебе, и ты сама сбежишь от меня. Ты себе даже в самых кошмарных снах не сможешь представить, что я делал. Я пытал самыми изощренными способами, я убивал, заставлял страдать других людей, а мне за это платили. Я жил в роскоши, но с каждым разом я заходил все дальше.

— Это ужасно, но ведь, ты помог мне. Если ты такой, как говоришь, зачем ты это сделал? — напомнила Энджин.

— Потому что все изменилось. Однажды меня наняли, что бы я сделал особое зелье. Не буду вдаваться в подробности, но для меня это было бы чертой, перейдя которую, моя жизнь изменилась бы навсегда. Это была очень сильная, и очень жестокая магия, на кону стояло целое королевство. — пояснил мужчина.

— И что ты сделал? — с замиранием сердца спросила Энджин.

— А сама ты как думаешь, учитывая, что потерял все? Я сказал нет. — грустно ответил чародей.

— Ты жалеешь о своем решении? — из-за эмоций на лице мужчины, эти сомнения закрались в голову девушки.

— Нет. — чародей пристально посмотрел на Энджин, и повторил. — Нет, я не жалею. Если только об одном, что не научился говорить нет раньше, о том, что для меня были времена, когда лесть и жажда роскоши была превыше морали.

Они сидели и пристально смотрели друг на друга, а потом Энджин улыбнулась, и громко произнесла:

— Я же сказала, что ты добрый!

— Ты маленькая, глупая, влюбленная девчонка. Идем, я отведу тебя домой. — сказал чародей.

— Ты уедешь? — девушка задала единственный волнующий ее вопрос.

— Нет. Уже поздно, раньше нужно было. Теперь не могу, потому что люблю тебя. — признался чародей.

Чародей взял руки Энджин и переместил ее непосредственно в замок Марамолли, а именно в ее комнату. Стоило им там оказаться, как с низу послышались крики. Энджин побежала на шум, чтобы удостоверится, что с домашними все хорошо. Дармен поспешил за ней, что-то ему подсказывало, что сейчас не тот момент, чтобы быть инкогнито.

В холле была Элеонора, и она кричала она служанок, даже на мисс Франциск, которая из-за случившегося не покинула вчера замок.

— Маменька, что здесь происходит? — еще с лестницы спросила Энджин.

— Я почему-то хочу задать тебе тот же вопрос, доченька. — сказала графиня Марамолли, делая особый акцент на слове «доченька», и при этом кинув на пол книгу.

Энджин подошла ближе, и сразу же узнала свой дневник. Ужас прокатился по ее телу, но какое это сейчас могло иметь значение.

— Что ты молчишь? — продолжала кричать Элеонора, а после повернувшись в сторону прислуги. — Пошли прочь.

— Не кричите так, маменька. — попробовала сгладить накал девушка.