Дневник полковника Макогонова

Дневником я называл зеленую тетрадку, переданную мне подполковником Макогоновым. Я долго не смел заглянуть в дневник. Это было для меня — как распечатать сургуч «Совсекретно». Готов ли я? Да, боже мой, мало найдется героев в нынешнем времени, чтобы так вольно и беззаботно рыться под грифом «СС».

Но я заглянул.

Был удивлен.

Был разочарован!..

Как я наивен был, полагая, что офицер разведки станет писать дневник. Как бы посмеялись надо мною военные и другие осведомленные лица, если бы я, хвастаясь перед ними, потрясал бы в руках дневником. «Раскрой, дурила, — сказали бы военные, — и вчитайся!»

Я вчитался.

И вот в день, когда мой сюжет о выборах и Преемника не пошел в эфир, я «вскрыл сургуч» и стал читать. Читать Макогонова было невмоготу. Чертыхаясь и проклиная макогоновские синтаксис и пунктуацию, я перенабрал рукопись в ноутбук. Сократил много.

Вторую половину ночи я читал Дневник. И близко знакомился с подполковником Макогоновым.

Дневник полковника Макогонова

Придя служить на должность начальника разведки, я увидел сразу, что комендантский разведвзвод на самом деле — сброд «блатных и нищих». Понятие о разведке было у единиц.

Я с детства мечтал стать военным. Меня назвали Василием в честь деда. В сорок первом дед возил комдива. Когда немцы под Белостоком дали нашим копоти, дед отбился от своей дивизии и в городе подсадил чужого майора. Знакомый боец говорил: «Васька, не бери, ненашенский майор, ведет себя странно». Не послушал дед. Поехали они. На опушке леса видят — немцы! Майор ему: «Давай прямо к немцам!» У деда под сиденьем ствол лежал. Он того майора-диверсанта и хлопнул. Машину загнал в лес, поджег, а сам сделал ноги. Все равно его немцы повязали. Семь раз он бежал из плена. Потом наши отправили его в штрафбат. Искупил кровью. В дедовской красноармейской книжке было написано: «участие в ВОВ с 22 июня по 16 июля 1941 года». А присягу дед принял уже после войны, хотя и имел два ордена Славы.

Когда я окончил школу, работал грузчиком, помощником печника, после выучился на водителя и стал работать на самосвале. Однажды перед самым призывом заехал в военкомат. Военком увидел шпалы, наваленные в кузове, и сказал: «Пригони мне самосвал шпал, сделаю отсрочку от армии». Я ему ответил прямо: «В армию со своим призывом — это раз! Два — иду в ВДВ, в Афган! Тогда шпалы будут». Согласие было достигнуто, и вечером я пригнал машину шпал.

На следующий день военком встретился с моей матерью и все ей рассказал. Мать «встала на дыбы» и, чтобы уладить дело, в свою очередь, выписала для военкомата самосвал извести с завода. Так я поехал служить в Германию.

В училище я поступил из войск. Я старался учить все, что должен знать офицер-десантник. Уже лейтенантом стал изучать опыт армий мира. Проанализировав, понял, что самая лучшая армия была у немцев, а войска СС тренировались по ленинскому принципу: «Учиться военному делу настоящим образом». У нас в частях, где солдаты вместо огневой подготовки копали траншеи, такие плакаты везде висели.