Дневник полковника Макогонова

Отдавать захваченных подрывников чеченскому правосудию было даже смешно! Например, в грозненской прокуратуре работал некий Мага, мордатый такой, небольшого роста. С его помощью родственники выкупали своих сынков и племянников, и они через некоторое время снова шли на Первомайку, на Маяковского, на проспект Победы. И взрывали саперов как баранов! Я всегда вспоминаю откровения молодого подрывника со Старого рынка. Ему на самом деле было семнадцать лет, а его жене пятнадцать. У него уже были нефтяной мини-завод, транспорт. На фугасах он хорошо поднялся. Когда мы его взяли, он пребывал в шоке, он знал чего ему ждать от нас. И жена его знала, но все равно просила пощады. Ее мы трогать не стали. Тимоха потом сожалел, говорил, что ее надо было тоже… за наших. Я тогда сказал всем: «Запомните! Мы не воюем с женщинами и детьми. Мы — русские солдаты. Наша задача здесь и сейчас уничтожать террористов и бандитов. Эта чеченка и ее ребенок не виноваты, что их муж и отец зарабатывал деньги таким способом — убивал других людей!» Я смотрел тогда на нее и думал, и мне было жаль ее. Но строить свое счастье на смерти других никому не позволено. Солдаты были для этой чеченской семьи, как скотина, которую нужно убить, чтобы вкусно поесть. Этот «зверек», оказывается, взрывал ленинских саперов на Первомайке. Он был жидковат и на допросе сразу раскололся и много чего рассказал, что потом нам пригодилось. Сначала мои хотели его повесить возле школы прямо на Первомайке, где он ставил свои фугасы, и табличку прикрепить на грудь «Подрывник». Но опера побоялись ненужной засветки, шума. Тогда Савва предложил отрезать ему голову. У разведчиков были друзья среди саперов, и так же те, кто погиб на Первомайке. Позвали саперов смотреть. Резал его Савва. Потом голову бросили в Октябрьском районе, а тело подкинули под нос чеченским ментам на Старых Промыслах.

Я думал, что больше никогда не буду свидетелем подобного, но жизнь распорядилась по-другому.

Первый чеченец, которого я узнал в своей жизни, жил в нашем поселке. Дядя Ваня Хаджиев был женат на подруге моей матери. Его родители умерли в ссылке в Казахстане. Однажды он решил поехать на родину. Поехал вместе с женой. Добравшись до родового села, он оставил жену на окраине и пошел к родственникам. Оказалось, что он происходил из очень знатного тейпа, и ему уже приготовили невесту. Ему пришлось убегать оттуда, прихватив в охапку чемоданы и русскую жену. Его даже в дом не пустили, узнав, что он женат на русской.