Дневник помощника Президента СССР. 1991 год

Оставил Николая Николаевича (шофер) у ворот, пошел по главной аллее: вперед — сколько глаз достает, направо налево — то же. Сотни тысяч могил, если уже не миллионы. Довольно ухоженные. И тысячи и тысячи людей, в том числе на автобусной остановке, где бабок подхватывают и кидают внутрь, а потом уминают молодые. Кто-то копает, кто-то что-то еще ковыряет, многие соорудили столики у могил и расположились выпивать и закусывать. Видимо, это способ («наш») примитивного общения с вечным. Может быть, жажда по ритуальности, которая у нас была превращена в парадность… Может быть, что-то фрейдистское. У меня мертвые во всех видах вызывают отвращение… или содрогание. Пусть меня накажет Бог или молва, но я ни разу не был на могиле матери. Однажды — и то, будучи затащенным туда Васькой Кремневым (мужем сестры), — побывал у ниши с урной отца в колумбарии. Мои размышления о «бессмертии» никогда не увязываются с мертвыми, с покойниками.

Вернулся на Севастопольский и у подъезда встретил Нелю с сумками. Она не огорчается такими недоразумениями и вызывает восхищение философским отношением к бытовщинке — очередям, сумкам и прочему. Обедали… Как всегда, я жаловался на то, что происходило со мной и вокруг меня на неделе: вот бы диктофон подставлять! Какой бы дневник был…

Николай Николаевич подвез Бианку к 16 часам, поехали было домой, но я вспомнил, что трижды обещал Карякину заехать и обманывал, а он — рядом, на улице (пока!) Ивана Бабушкина. Позвонили, явились. С Бианкой они (Юрка и Ирка) не виделись с 1967 года, со второй «их Праги». В новой квартире они три месяца: жилье интеллектуалов!.. Посидели часика три под хороший чай.

Спиртного не оказалось. Яростно обсуждали путч и людей в нем. У Ирки с Юркой есть подробности, которые стоило запомнить. Кстати, оказалось, М. С. по прибытии из Фороса ждали толпы у Белого дома с плакатами, транспарантами и пр. — до 4 утра, а он не явился. Но я не помню, чтоб в Форосе перед отъездом или в самолете Силаев или Руцкой сказали ему, что его ждут. Напротив, Руцкой очень беспокоился о его безопасности даже после прилета. В самолете все «допрашивал» — «куда вы поедете?» М. С. сказал: на дачу… «А небезопасно? Может, на московскую квартиру? Я там на всякий случай тайную охрану выставил!» Но М.С. ответил, что и на даче, наверное, теперь охрана есть… Семья устала, не будем разъезжаться по разным местам и т. п. А оказывается, его ждали, и неявка вызвала, говорят теперь, обиду и разочарование… даже у итальянцев, как свидетельствует Бианка: она тоже сидела ночью у телевизора, там у себя, в Ливорно.

Но потом была уже просто грубая ошибка, когда он на другой день не поехал на «митинг победы» на площади «Свободной России»… Занимался вместо этого сочинением указов о назначении… Моисеева, Шебарши-на, разных зам.министров на места проштрафившихся министров.

Впрочем, может, они так «договорились» с Ельциным, который не хотел ни с кем делить ни капли победной славы и подставил М. С. под растерзание своего парламента несколько часов спустя.

Карякин допускает, что так и было. Он предупредил о двух вещах: Горбачева люто, животно ненавидит окружение Ельцина во главе с Бурбулисом… На заседании Съезда народных депутатов РСФСР готовится акция (какая, он не знает) против М. С. КПСС, наверное, объявят преступной организацией.

Читаю письма Пушкина. Это, наверное, впервые живой и вполне современный русский язык (ну, за исключением отдельных выражений и «устаревших» слов). Вся манера такая же, как говорят современные интеллигентные москвичи.

У Розанова я прочел: Толстой — гений, но не умен… Пушкин — и то и другое — большая редкость. А как Ленин? — задаю я себе вопрос. — Умен, безусловно, а гений оказался «не прав», хотя, может быть, гениальность определяется по последствиям «в своей сфере».

2 ноября 1991 года

Заглянул: оказывается, с 21.Х ничего не записал. Между тем имел с М. С. крупный разговор о своем положении и аппарате, после того как зам. управляющего делами сообщил мне, что, как помощнику (по новой структуре), мне полагается лишь секретарша — и никаких консультантов…

Разговор по селектору с подключением Ревенко… «Он (т. е. Черняев) мне проходу не дает», — заявляет Ревенко, не зная, что я слышу. И это — после вежливых разговоров и похвал в мой адрес в сравнении с другими помощниками.

М.С. ему круто: разберитесь… И резолюция: дать Черняеву все, что он просит.

Подготовка к Мадриду (конференция по Ближнему Востоку). Речь Горбачева и других прозвучала на открытии «лучше» бушевской: американцы толкали меня в бок (Скоукрофт — справа, Сунуну — слева, а потом посол Страусе) и показывали большим пальцем — «во!».

Я было стал отказываться ехать в Мадрид. М. С. просмотрел составленный мною список… Взглянул, понял, спросил: «Ты что — всерьез не собираешься?» — и вписал в состав делегации (а не сопровождающих!). Он усек: я не хочу близко общаться с Р.М.

Что было в Мадриде?