Дневник Повелительницы Эмоций

Он протянул Лере руку. Она вцепилась в его пальцы и сразу почувствовала себя лучше. Он был такой спокойный. Такой решительный и уверенный в себе…

Дверь хлопнула снова. Так же громко, как в первый раз. Лера обернулась. В коридоре стояли Войцеховская и Литвинова. Обе бледные, обе с рюкзаками.

— Мы с вами! — крикнула Войцеховская. — Давайте прижучим эту сволочь.

И Горелов впервые улыбнулся не только губами, но и глазами.

Глава 12

На математичку они налетели, когда спускались по лестнице. Она быстро поднималась, не отрывая глаз от телефона (а им вечно приказывают телефоны спрятать), не видела никого и ничего. Можно было аккуратно прокрасться мимо, она бы не заметила. Но привычка оказалась сильнее.

— Здрасьте! — машинально сказала Лера.

Горелов обернулся на нее, постучал пальцем по лбу.

Математичка вскинула глаза.

— Смирнова! Войцеховская! Литвинова! — Она удивлялась и ничего не подозревала. Пока не подозревали. — Почему вы не в классе? Тимур?

— Там кабинет затопило, Ириниванна, — торопливо проговорил он. — Мы к завхозу.

Как у него это получалось? Если бы Лера сочинила что-нибудь в этом духе, математичка ни за что бы не поверила. Но от Горелова шли волны такой неотразимой, спокойной уверенности, что Ирина Ивановна растерялась.

— Как это? Батареи, наверное, прорвало… А остальные где?

— Прибираются! Ведра ищут. Там же с потолка льет!

— Ребята, подож…

Но они уже бежали по лестнице дальше. Завтра им непременно влетит. Но кого сейчас волновало, что будет завтра?

Они вихрем пролетели мимо охранника, который только и успел, что поднять голову от сборника сканвордов. Спрыгнули с крыльца, побежали к воротам. Напротив школы стоял длинный дом с арками, ведущими во внутренний двор. Ученики часто бегали туда на переменах, курить, потому что из школьных окон было не разглядеть, что происходит в арке.

Там они остановились. Лера привалилась к холодной стене, исчерканной мелом. Если постараться, можно было разглядеть остатки уравнения любви. Вперемешку с матом.

— Кабинет затопило! — расхохоталась Войцеховская. — Горелов, ничего умнее не мог придумать?

— Ирина нас убьет, — вздохнула Литвинова.

— Тогда ей придется встать в очередь, — пробормотала Лера.

Горелов засмеялся.

— Тебе нужны проблемы с учителями — нахмурилась Литвинова — У меня по алгебре четыре сорок пять, а после такого она мне пятерку не поставит!

— Это точно сейчас неважно, Ксю.

— Вообще-то да… Прости…

Литвинова взяла Горелова под руку. Повисла на нем безвольной испуганной тряпочкой. Он не отстранялся, не возмущался. Но с ним все ясно — когда девчонка вроде Литвиновой обращает на тебя внимание, остается только замереть от восхищения. Но она то что делает? Уже забыла Антона?

— Давай, Горелов, колись, — нетерпеливо сказала Войцеховская. — Что нам надо делать? Я не собираюсь торчать весь день в этой подворотне.

— Ты хочешь здесь разговаривать? Как бы не пять минут…

— Ну пошли к тебе.

— Тимур далеко живет. — Литвинова наконец отпустила его руку. — До него час добираться.

— Ко мне нельзя, — отрезала Войцеховская.

— Я живу рядом, — сказала Лера. — Можно ко мне.

От собственной смелости стало трудно дышать. Она никогда не приглашала одноклассников домой. День рождения в первом классе, когда из пяти девочек к ней в гости пришла только одна, не считается.

— Ксю тоже недалеко живет, — быстро сказал Горелов.

Литвинова покачала головой.

— Папа сегодня работает дома. Задолбает вопросами.

— Пошли уже куда-нибудь! — Войцеховская терла покрасневшие руки. — Холодно!

Лера шла впереди, показывая дорогу и очень надеясь, что обида не пламенеет над ней как флаг на митинге. У Литвиновой, конечно, лучше. Она живет в крутом элитном доме, а не обычной девятиэтажке. Она наверняка нравится Горелову (разве может быть иначе), и теперь, когда ее бросил Антон, у него есть реальный шанс. Логично, что он рвется в гости к Литвиновой, а не к ней. И обижаться глупо.

Но логика помогала мало. Все равно было до слез обидно, что даже сейчас, когда за ними по пятам идет чудовище, она ненужная, неинтересная, балласт, случайный пассажир. По идее ее даже не должно быть сейчас с ними. И еще зачем-то тащит их к себе домой, куда они совсем не хотят идти.

— Кладовка какая-то, а не комната…

— Я не знала, что она играет на гитаре…

— Девчонки, вообще-то дверь открыта. Лера наверняка нас слышит.

Лера возилась на кухне. Заваривала чай, доставала чашки, вазочку для печенья. Вежливость Горелова раздражала больше, чем грубость Войцеховской. Лучше бы честно признался, что комната Леры — отстой и что у Литвиновой было бы круче.

— Где у тебя туалет? — На кухне словно фея возникла Литвинова.

— Дальше по коридору, последняя дверь.

Звякнула гитарная струна.

— Гитару не трогать, — прошипела Лера себе под нос, торопливо складывая на поднос чашки и печенье. Одна чашка, конечно, упала. Печенье, конечно, просыпалось. Куда-то делся сахар, а чайных ложечек было только три. Ей явно не помешали бы курсы по приему гостей…

С трудом удерживая громоздкий поднос Лера вышла в коридор. Дверь в комнату Германа была нараспашку.

— Ой, — послышался голос Литвиновой, — а где все?