Дневник. Поздние записи [СИ]

Я чувствовала себя виноватой. И в то же время нет. Я хотела доказать себе, что хоть что-то в своей жизни я способна контролировать. Я ничего не была должна Шону. И я хотела что-то изменить, ну хоть что-нибудь. Мне было двадцать, я получила в посольстве новый, черт возьми, паспорт. Я надеялась, что этого не понадобится, но ничто не менялось, и эти телефонные «жди», «нужно время» и так далее, они меня разъедали. Раз за разом, день за днем. А потому я позволила себе маленькое утешение, облегчение. И, конечно, маленькую месть Алексу.

Когда мы двинулись в спальню, не разрывая объятий, не давая друг другу опомниться и осознать, что мы делаем, я даже не попыталась возразить. Я никому не жена, я никому в верности не клялась. И мне тоже никто обещаний не давал! Как бы ни было смешно, Шон — чуть ли не единственный человек, который у меня в Австралии имеется.

Это было очень эгоистично. Он использовал меня, я — его. Мы были как бы вместе, но совершенно не заботились о чувствах друг друга. И, как ни странно, это было волшебно. Без страха не то сказать, без страха что-то испортить. Без опасений. Без упреков.

Было кто-то чарующее в том, что я не ждала многого, а получила больше, чем думала. Я не мечтала о Шоне Картере ночами, не вспоминала его лицо, но все было до невероятия просто. Я даже не знала, что отношения бывают такими незамысловатыми. До грубости честными.

Мне было с ним ночью легко. Но безумно сложно утром.

Первое, что я увидела — незнакомую стену. Пять секунд мне потребовалось, чтобы вспомнить, что произошло ночью. Я в приступе паники повернулась к окну и увидела там Шона в одних брюках. Он услышал, как я проснулась, но на меня даже не взглянул. Пока он там стоял, я попыталась пальцами распутать волосы, однако это был дохлый номер.

— Хочешь знать, что Алекс ответил? — спросил Шон. Внутри у меня все замерзло.

— Ты уже рассказал ему? — воскликнула я. Вот черт! Врать, конечно, было бессмысленно, однако и того, что он вскочит посреди ночи и пойдет звонить Алексу — не ожидала.

— Он ответил: «надеюсь, это того стоило», — произнес Шон. — Что это значит?

Он спрашивал меня о русском значении или смысле? Хотя какая разница? Я понятия не имела. Это могло означать, что таким образом мы с Шоном что-то потеряли. Доверие? Смысл определенно был негативным, и я бы не рискнула уточнить…

— Тебе пора. Я поставил аккумулятор в машину. — И после этих слов обернулся. Я как раз застегивала последнюю пуговицу блузки. — Кофе?

— Нет. — Признаться, меня ужаснула мысль о том, что я буду сидеть напротив мужчины, с которым переспала из чистого желания что-то кому-то доказать, и пить с ним кофе. Это было просто вопиюще неправильно. А еще я точно не собиралась воспользоваться его предложением о сотрудничестве на взаимовыгодной основе. С этой историей покончено. Я нашла на полу ключи от машины и судорожно сжала их в кулаке. — Я поехала.

И только стоя на светофоре, я осознала, что в принципе это было глупый и безрассудный поступок. Глаза заволокла пелена слез. Зазвонил мобильник.

— Да, — ответила я по-русски Шону.

— Ты не сказала, когда приедешь снова.

— Я не приеду, Шон, — сказала я тихо.

— А как же сделка?

— Мне ничего от тебя не надо, — покачала я головой и бросила трубку.

Но нет, я не могу не признать, что, черт возьми, это действительно того стоило. На зеленый свет я тронулась с пробуксовкой.

Алина просто поинтересовалась все ли со мной в порядке, а вот Аня долго еще расспрашивала что и к чему. Я не хотела говорить, где была, так что она могла только догадываться о настоящем положении вещей. Правда, попытки угадать вовсе не мешали ее стремлению вывести меня на чистую воду.

Шону я так и не позвонила. Не могла отделать от ощущения, что продалась за тридцать сребреников. На душе было мерзко, хотя воспоминания иногда ухитрялись поколебать решимость. Потому я занимала себя чем угодно, лишь бы не давать волю мыслям.

Впервые после случившегося Шона я увидела на занятиях. И не могла понять чего я жду от этой встречи. То ли продолжения, то ли нет. Я не звонила и не писала Алексу, отчего чувствовала себя в полнейшей изоляции. Окончательно забытой. На месте Алекса, уверена, я бы тоже не пошла на контакт первой, но и сама не могла. И от этого мне еще сильнее хотелось видеть Шона. Может быть, чтобы просто спросить об Алексе, как бы жалко это ни было.