Дневник. Предназначение

Как оказалось, женщина потеряла из вида своего сына, которого взяла с собой на работу и предполагает, что он мог заиграться в прятки и пробраться в вентиляцию. Не возможно было описать мой шок от того, что здесь так спокойно относятся к посторонним, на объекте повышенной опасности. Детям, по моему мнению, здесь совсем не место, но не все привычки даже древней расы должны вписываться в моё понимание нормы. Если ребёнок и в самом деле там, то нужно как-то сообщить об этом Адаму, но пока идёт процесс зарядки баков, ни одно живое существо не сможет зайти в помещение, не навредив себе.

– Вы что вообще никак не можете связаться с Адамом?

Гелицио: Нет. Всё помещение изолировано экраном, ограничивающим его энергию, Чтобы она не распространялась вне. Из-за этого никакие сигналы не поступают внутрь, а его датчики работают только на накопление информации, и мы не имеем к ним доступ, пока он не снимет их или не покинет зону экранирования.

Сэм: Похожие стены были в бункере, из которого ты вытащила Аида, но эти не блокируют всю энергию, а лишь ограничивают её распространение.

Крис: Стоило внимательнее смотреть за ребёнком или вовсе не брать его с собой.

Женщина: Эти советы не помогут ему сейчас! Гелицио, ты наша путеводная звезда, наш хранитель, ну помоги мне! Ты же знаешь, я потеряла всех кроме мужа и сына!

Как обычно, всё слишком сложно, даже в идеальном мире. Нужно попросить Адама придумать себе уже какой-то наушник что-ли, а то без связи приключаются вот такие ситуации.

Женщина: Вы, помогите мне, хотя бы вы!

Гелицио: Не давите на неё!

А она права! Если никто из присутствующих здесь не может без последствий для себя проникнуть внутрь, то я в силах взаимодействовать с энергий Адама напрямую, тем более её часть осталось где-то глубоко во мне. В таком случае, я могу дойти до Адама и описать ему происходящее, не навредив себе, от слова совсем. Само понимание, что мальчику сейчас может быть страшно или больно, заставляли моё сердце колотиться от переживания. Для меня все дети – это дети, беззащитные, требующие любви и надёжного друга рядом, будь то папа или мама, бабушка или крестный. По-другому я бы не смогла.

Сэм: Ну она то, как поможет?

– Откройте мне шлюз, я объясню Адаму случившееся, он поможет мальчику. Не переживайте, всё будет хорошо.

Гелицио: Нет, нет! Энергия настолько сильна, что стоит тебе зайти внутрь, как….

– Гелицио! Немедленно открой шлюз!

Он метался из стороны в сторону, напуганный моей настойчивостью и самоуверенностью, периодически бросая взгляд на Сэма с Крисом, в поисках поддержки.

Крис: Она всегда была такой бесстрашной, но при этом, никогда не ошибалась.

Сэм: Адам чувствует её сильнее нас. Думаю, стоит ей довериться.

Стоило Гелицио что-то сказать людям, сидящим за пультами, как шлюз начал постепенно открываться, наполняя комнату лёгкой дымкой.

Гелицио: Если что-то пойдёт не так – отключаем питание всего комплекса.

Эпиос: Но это приведёт к обесточиванию всего Города и открытию орбитального защитного купола.

Гелицио: Я знаю. Пока Адам здесь, он сможет обеспечить нам безопасность, пока не запустим питание.

Не раздумывая, я шагнула в шлюз. Вакуумная дверь за мной захлопнулась и тут же открылась следующая, но не распахнулась. Я слегка толкнула её вперёд, и в глаза сразу ударил яркий свет. Эта энергия мне знакома, она не приносит мне боли, больше удовольствия и лёгкую волну возбуждения. Но свет все ещё остается не совсем приятен глазу, отчего пришлось идти вперёд вслепую, прижимая к лицу свою ладонь и крепко закрыв глаза. Я звала Адама изо всех сил, чтобы хотя бы попытаться перекричать гул приборов и движения самих частиц, звала его мысленно и вслух, как вдруг, внутри вспыхнуло то самое тепло, быстро разливающееся по всему телу, рукам, животу. Свет начал постепенно терять свою интенсивность, но не достаточно, чтобы я могла открыть глаза и сохранить зрение. Я чувствую, как Адам приближается ко мне, как его руки касаются моей талии, бёдер, его слегка обжигающее дыхание на своём лице. Он жадно и страстно целует меня в губы.

Адам: Можешь открыть глаза. Всё в порядке.

Он стоял передо мной полностью обнажённый, каждый мускул был напряжен, абсолютно каждый, отчего мне стало слегка неловко, чего не скажешь о нём. Если бы не зрители за стеклом, вероятно, мы бы уже купались в объятьях, осыпая поцелуями и приближая друг друга к сногсшибательному оргазму, в прямом смысле этих слов.

– Адам. Здесь ребёнок. В вентиляции.