Дневник призрака

Также, по свидетельству очевидцев, Шеффер привез из Тибета изображение «железного человека». Это была тяжелая, почти тридцатикилограммовая статуя буддийского божества Вайшравана со свастикой на груди. Она была выточена в XIX веке из куска метеорита Чинге. Скульптуру сразу отправили в спецхранилище, где находились различные артефакты.

«Железный человек» считался одним из главных ключей ко входу в Агартху, повелителем света и слуха. Было поверье, что избранным «железный человек» позволяет услышать особые голоса высших духов.

По легенде, скульптуру со свастикой требовалось установить возле подножия одной из буддийских гор. Расстелить под ней древнюю карту — манускрипт и повесить на грудь священные колокольчики. Как только колокольчики начнут звенеть, из груди статуи вырвется луч света и укажет, куда надо идти. А уже в указанном месте статуя Вайшравана откроет портал в мифическую страну.

Однако у легенды было и продолжение: тибетцы свято верили в то, что в Агартху можно войти, но нельзя вернуться. Для простых смертных это билет в один конец. И даже тот, кто затевает такие поиски, все равно обречен на смерть…

Зина выслушала этот рассказ в полном молчании. Замолчал и Бершадов.

— Что же все-таки искали немцы в Тибете на самом деле? — наконец не выдержала она тишины, которая наступила в комнате.

— Никто этого не знает, — вздохнул Григорий. — Ясно, что поиск мифической Шамбалы, это, так сказать, была лапша, которую немцы повесили на уши агентам иностранных разведок по всему миру. А все настоящие документы, связанные с экспедицией Шеффера, очень строго засекречены. Никто не может их достать.

— Но цель была… — продолжала Зина думать вслух, — и цель, явно связанная с подготовкой к войне.

— К большой войне, — нахмурился Бершадов, — на территории Европы. Только с этим. Потому и активизировались немецкие агенты в нашей стране.

— Странно, что в легенде фигурировали колокола, — нахмурилась Зина. — Я вообще не понимаю почему. И колокольчик был в квартире этой шпионки… Ты выяснил, что это, зачем?

— Выяснил, — кивнул Бершадов. — Колокола очень важны в Тибете. Они — неотъемлемая часть тибетских ритуалов, без них не обходится ни один храм.

— Смотри-ка, — Зина сразу уловила параллель, — совсем как у нас… в православии! В смысле у славян.

— Да. В религиозных ритуалах Тибета колокола играют важную роль. В Тибете они не подвешиваются и не крепятся на ручке. Звук рождается от вибрации стенок чаши и ее края. Но есть интересная особенность: этот звук равен по свойствам звуку наших церковных колоколов. В Азии такой звук — часть религиозных традиций бон и тантрического буддизма. Основное производство таких колоколов находится в Тибете, в Гималаях. Их так и называют — тибетские поющие чаши.

— Из чего же их делают? — Зина смотрела на Бершадова во все глаза.

— Традиционно они делались из сплава пяти металлов, известного как панчалоха и имеющего для Тибета сакральное значение. Основой была медь с добавлением олова, цинка, железа и других металлов — чаще всего золота, серебра или никеля. Фактически получалась литая бронза или латунь, облагороженная драгоценным металлом.

— Прямо ювелирная работа, — усмехнулась Крестовская.

— Да, — кивнул Бершадов, — в нашей секретной лаборатории тоже изучают сплавы разных металлов.

— Виктор Барг… — вырвалось вдруг у Зины.

— Именно, — Григорий бросил на нее злой взгляд, — это было частью его работы. Он и сказал мне, что чаще всего колокола делают из нестандартных сплавов, в которых используется от трех до двенадцати компонентов различных металлов. И каждый металл позволяет колоколам звучать на своей волне — одновременно звучат несколько гармонических обертонов.

Зина уже почти не слушала. Упоминание о Викторе снова выбило ее из колеи и она стала пропускать рассказ Бершадова мимо ушей. А он продолжал:

— Техника изготовления тибетских поющих колоколов считается утерянной. Но есть один момент. Процесс старения облагораживает звук, делает его более теплым и мягким. Поэтому и в Тибете, и в православных колоколах чем старше колокол, тем он ценней. Ценность им придает не только возраст, но и некие мистические качества.

— Все это за пределами нашего понимания, — вздохнула Зина, — зачем же эта… хранила у себя бумаги об экспедиции в Тибет?

— Об этом тебе и предстоит спросить! — усмехнулся Бершадов. — Если не растеряешься и не забудешь…

— Нет! — Зина вскочила и нервно заходила по комнате. — Нет, мы же договаривались об этом! Я не пойду в тюрьму! Мы же говорили: ни допросов, ни убивать людей.

— Но ты уже убила двоих, — спокойно снова напомнил ей Бершадов, — а в тюрьму ты не пойдешь. Ее привезут на одну из тайных квартир. А стенографировать допрос буду я сам.

Машина остановилась возле самых ворот дома на Слободке. С глаз Зина сняли повязку. Это было условием Бершадова — она должна была позволить завязать себе глаза, чтобы не видеть, куда ее везут. Ей было мучительно страшно, у нее тряслись руки. Но дороги назад не было. Как бы Крестовская не хотела, она уже ничего не могла изменить. Оставалось с этим смириться.