Дневник. Продолжение

Жизнь в минусе – вернёмся к ноябрю.
Пробрал насквозь – ну, до костей, положим.
Откупорим бутылку (но не брют!)
шампанского иль перечтём... Положен

французский автор, скрипка, клавесин...

Но дудки! – дальше автора навряд ли.
Ноябрь оставил крылышки без сил
и поменял окрестные наряды...

Жизнь в минусе. Возможно, будет плюс.

Возможно. Я затею хлеб да кашу.
И кажется в ноябрьский полдень – сплю...
чего и сновиденье не докажет.

22 н о я б р я

«Зашло за ноль, под ноль...»

Зашло за ноль, под ноль... ну как сказать?
Как посмотреть. Как смотрят по старинке
по всплеску ртутных столбиков? В глазах
то так, то так... Подольше постоимте

у градусника... Может, подрастёт

полоска... Жар сердец чего-то стоит.
Под снегом лапы ёлочек-растрёп,
продрог каштан – в снегу южанин-стоик.

И мы – мы смотрим – двинется куда?

И знаем, что термометр не порука.
Светило поглядит из закута
и спрячется. Иначе – не по-русски.

Недолго нам поглядывать на ртуть.

В обрез осталось времени на полке.
Мгновенья, как окошки паспарту,
и каждое – ещё – дано – наполнить.

22 н о я б р я

С ЛЮБОВЬЮ

1

Жалость жалит жилы жизни...

Я плачу, как в лесу, и ты меня не слышишь.
Подобно колесу, ускорившему слишком
движение – с тобой, сцепившись, воду льём
на мельницу потерь и снова к сердцу льнём

друг друга. Не про нас учёными мужами

всё понято – не их со-знание ужалит.
Сего не избегут ни тело, ни душа...
И будут с жалом жить, со-чувствием дыша.

22, 23 н о я б р я

2

...а мы с тобой вдвоём

Предполагаем жить... И глядь – как раз – умрём.

А. Пушкин

Никто не может так легко построить домик.
Никто не сможет в такт открыть старинный томик...
А мы с тобой – вдвоём.

Вдвоём – не то что врозь: подвинуть можно гору.

Шагай туда-сюда, но дальше – ни ногою.
Всё в домике твоём.

В твоём хозяйстве брешь я залатать хотела б,

и нету на веку моём другого дела.
Другое что – другим.

И если бы слегка тебя качнуть направо,

увидел бы, почём взята тобой оправа —
расходятся круги...

Круги уходят – знать, покуда не удавка.

А в правой стороне не больно от удара —
попробовать не страх.

Но страх древнее нас – его сильно пожатье.

Всего ж сильней посев Христов, Господня жатва.
А наша жизнь – пестра.
И наша смерть быстра.

22, 23 н о я б р я

«Я И САМ АРИОН...». ПОСВЯЩЕНИЕ