Дневник провинциальной дамы

Провожу все утро за написанием писем, которые пришлось отложить из-за визита Сисси.

Приходит приглашение от леди Бокс отужинать и познакомиться с ее друзьями – выдающимися литераторами, которые сейчас гостят в ее доме. Один из них – автор некой «Симфонии трех полов». Не решаюсь признаться, что никогда о такой не слышала, поэтому просто принимаю приглашение. Справляюсь о «Симфонии трех полов» в библиотеке, не особо надеясь на успех. Сомнения полностью подкрепляются тоном, которым мистер Джонс отвечает, что такой книги в библиотеке нет и никогда не было.

Спрашиваю Роберта, какое платье лучше надеть к леди Бокс: Голубое или Черно-золотое. Он отвечает, что хоть то, хоть это. Уточняю, не помнит ли он, в каком я была там в прошлый раз. Не помнит. Мадемуазель говорит, что в Голубом, и предлагает внести в Черно-золотое небольшие изменения, которые сделают его неузнаваемым. Я соглашаюсь, и она вырезает большие куски ткани на спине. Прошу: «Pas trop decolletee»[13], и Мадемуазель с умным видом отвечает: «Je comprends, madame ne desire pas se voir nue au salon»[14].

(Вопрос: Не повредит ли Вики, что французы порой ведут себя престранно?)

Рассказываю Роберту про выдающихся друзей-литераторов без упоминания «Симфонии трех полов». Он ничего не отвечает.

Твердо решила, что, если леди Б. отрекомендует нас выдающимся литераторам или кому-то еще как «наш Управляющий» и «жена нашего Управляющего», сразу же покину дом.

Сообщаю об этом Роберту. Он ничего не говорит. (NB. Выставить парадные туфли на окно, чтобы выветрился запах бензина.)

25 ноября. Утром иду на стрижку и маникюр по случаю званого ужина у леди Б. Хотелось бы новую пару нарядных чулок, но этому препятствует огорчительная переписка с Банком, по-прежнему утверждающим, что мой кредит превышен, а еще довольно неприятное письмо от господ Фриппи и Коулмена, требующих с обратным письмом отправить чек и погасить задолженность. Решаю не говорить об этом Роберту, потому что вчера пришел счет за уголь, и пишу господам Ф. и К. вежливое письмо с обещанием выслать чек в ближайшие дни. (Надеюсь, они решат, что я просто не могу найти чековую книжку.)

Черно-золотое Мадемуазель перешила очень неплохо, а вот прическу приходится пять раз переделывать, потому что завивка не ложится как надо. К сожалению, Роберт заходит в комнату именно тогда, когда я крашу губы новой дорогой помадой, и результат ему совсем не нравится.

(Вопрос: Если бы удавалось чаще заманивать Роберта в Лондон, стал бы он шире смотреть на вещи?)

Уверена, что мы опоздаем, так как автомобиль не заводится, но Роберт отказывается переживать по этому поводу. Вынуждена признать, что его невозмутимость оправданна, поскольку мы приезжаем раньше всех и даже леди Б. еще не спустилась в гостиную. Насчитываю по меньшей мере десяток горшков с римскими гиацинтами. (Возможно, они выращены одним из садовников, что бы там ни утверждала леди Б. Решаю совершенно ничего про них не говорить, хотя и сознаю, что это не вполне благородно с моей стороны.)

Спускается леди Б. в серебристом кружевном платье – подол почти касается пола, а линия талии соответствует новой моде. Леди Б. платье, может быть, и не идет, но рядом с ним платья остальных дам выглядят старомодными.

Кроме нас, присутствуют еще девять человек, большинство из которых сейчас гостят в доме. Никого никому не представляют. Решаю, что дама в голубом одеянии, похожем на ковер, возможно, и есть автор «Симфонии трех полов».

Объявляют, что ужин подан, и леди Б. тихонько говорит мне:

– Я посадила вас рядом с сэром Уильямом. Он интересуется вопросом водоснабжения, и я подумала, что вы бы хотели обсудить с ним местные нужды.

Удивительно, но мы с сэром Уильямом почти сразу пускаемся в обсуждение Контроля Рождаемости. Откуда и как вообще возникла эта тема, сказать не могу, но нахожу ее гораздо более предпочтительной, чем вопрос водоснабжения. Роберт сидит на другом конце стола рядом с «Симфонией трех полов». Надеюсь, ему весело.