Дневник революции. Пятикнижие

– Это разобьет ему сердце, – тяжело вздохнув, ответил Аск. – К тому же Анника может услышать наш разговор или, что хуже, Трани решит с ней открыто поговорить об этом.

Мы шли по шумному городу, совершенно потерянные и безмолвные. Зачем мы здесь? Когда завершится наш бесконечный поиск? Я чувствовала себя уставшей и опустошенной и время от времени поглядывала на Аска. На его лице отображались все те тяжелые чувства, упавшие на его душу. Мысли о том, что, возможно, по его вине наше прибытие сюда оказалось бесполезным, что вероятный враг у самого сердца его брата, мысли о предстоящем разговоре с ним.

– Аск, – произнесла я, и мой голос утонул в неумолкающем реве Мегаполиса, – мы не зря здесь оказались.

Он то ли не слышал меня, то ли делал вид. Не останавливаясь, я взяла его за руку, но он и на это будто бы не обратил внимания. Тогда мне пришлось остановиться и с усилием потянуть его к себе. Меня пронзила пустота его глаз. Она на мгновение отняла у меня дар речи, но я нашла в себе силы.

– Послушай, Аск, я просто пытаюсь сказать, что мы не всегда понимаем, что происходит на самом деле. Мы не видим ситуацию со всех сторон, а главное, мы достоверно не знаем, что предшествовало этому. И не знаем, к чему это приведет. Но всю жизнь мы живем оглядываясь, укоряя себя за то, что не знали, а должны были бы знать. Будто бы мы виноваты во всем, что происходит вокруг, а окружающие виноваты в том, что происходит внутри нас.

Смятение в нашей душе – это наше решение. Мы можем остановить его в любое мгновение, если действительно захотим. Вот что подвластно нам. Все остальное – целый мир, а мы его часть. Мы не можем заставить кого-то стать другим или уберечь его от всего на свете. Да и имеем ли мы право на это?

– Я не хочу разбивать Трани сердце… – произнес Аск.

– Но ведь это не ты его предал, ты не разобьешь ему сердце. Ты спасешь его!

Аск обреченно смотрел на меня с едва уловимой, застывшей на ледяных губах улыбкой совершенно отчаявшегося человека. С минуту мы стояли друг напротив друга, не замечая ничего, что происходило вокруг. Вероятно, ничего и не происходило. Как и всегда, люди куда-то спешили, эиркары мчались и гудели, светофоры мигали, а Мегаполис пульсировал металлическим гулом.

Я обняла его. Его тепло тут же окутало меня. Он коснулся щекой моего лба. Тишина. Не было больше ничего в мире, никаких звуков и мыслей. Биение его сердца, едва уловимое его дыхание, тепло его тела.

Пошел дождь. Я устремила взор к небу, а Аск искал его отражение в моих глазах. Казалось, мы уже были здесь. Под этим небом и этим дождем. И тут меня осенило.

– Аск! Ты, наверно, не помнишь…

– Озеро на планете Райдо, – все с той же едва заметной улыбкой произнес он, – мы наблюдали, как первые капли дождя надвигались на нас по его темной глади…

– Ты тогда еще… – со смехом начала было я, как вдруг Аск подхватил меня на руки и побежал.

– Я помню все… – шепнул он мне на ухо, – каждое твое слово, каждый твой взгляд.

Отражение

Из дневника Аска

11 декабря 2774 года

Я не хотел ни о чем говорить. Не хотел произносить ни слова. Все мои чувства будто застыли, уснули и оказались спрятаны где-то глубоко внутри.

Мне казалось, что одно-единственное произнесенное мной слово будет спусковым механизмом, а процессы, которые он запустит, уже ничто не остановит. Я не знал, к чему это могло привести, поэтому мое сознание впало в своего рода коматоз, будто боясь шелохнуться, чтобы не разрушить этот в одночасье перевернувшийся для меня мир.

Порой мы боимся перемен, порой – мечтаем о них. Иногда сами стремимся все изменить, а иногда ждем явления силы небес. Я же был в таком состоянии, когда желаешь лишь одного: не запустить своим ответом или решением, неосторожным взглядом или словом необратимый бег судьбы.

Я замер. Я буквально не дышал. Последние два дня мое самочувствие оставляло желать лучшего, мне казалось, что я заболел. Был сильный жар. Возможно, причиной был тот дождь, возможно – сильное потрясение. Я не хотел в этом разбираться. Мне казалось, что это не имеет значения. Однако, когда я понял, что мне становится хуже с каждым часом, здравый смысл взял верх.

Все это время я не покидал своей комнаты. Сольвейг стучалась, но не получала ответа. Я ничего не ел. И лишь когда в каюте закончилась вода, я вышел. Я почувствовал облегчение, что Сольвейг нет. Вероятно, она продолжала следить за штабом. Но Вигман Адальберт, а точнее то, чем он теперь стал… Этот киборг напугал меня, бесшумно возникнув позади, когда я возвращался в каюту с парой бутылок воды и ломтем хлеба.

– Так и будешь прятаться? – услышал я его голос с металлическим призвуком.

Я не собирался отвечать, я лишь хотел вернуться в свое «убежище».

– Это так не похоже на тебя, – произнес он, когда я был уже в дверях.

– А то, что я вижу, не похоже на тебя, – ответил наконец я слегка охрипшим голосом.

Мы впились друг в друга глазами и, простояв так с минуту, одновременно рассмеялись.

Он протянул мне руку:

– Я тебе не враг.