Дневник режиссера. Комедии. Гайдай, Рязанов, Быков, Чулюкин, Серый, Фетин, Коренев, Оганесян

5 июня (Сочи) — Михаил Иваныч подходит к Плющ, которая стоит у плаката, позорящего Горбункова, и интересуется: «Вы давно знаете гражданина Горбункова С. С.?» — «Да, к несчастью, десять лет», — отвечает управдомша. — «И что же, все эти десять лет он пил, дебоширил и, так сказать, морально разлагался?» — «Ну, нет. Вы знаете, все это время он искусно маскировался под порядочного человека. Я ему не верю». — «Но, если хорошо знаешь человека, ему нужно верить всегда». — «О нет. Я считаю, что человеку нужно верить только в самом крайнем случае». Затем в управдомше просыпается бдительность: «А кстати, вы кто такой?» — «Ну, я его знаю по работе, скажем, коллега». — «Ясно — собутыльник», — тут же делает вывод Плющ и, заметив у стража порядка на руке наколку «МИША», наступает на него: «Ну-ка иди отсюда, Миша. Как у вас там говорят: топай до хазы!» Видя ее решимость, Михаил Иваныч достает из кармана свое служебное удостоверение.

Граф спотыкается на ступеньках подъезда Горбункова; Лелик подъезжает на такси к подъезду, где его ждет Горбунков; в такси Горбунков спрашивает Лелика, который выдает себя за милиционера: «А Михаил Иваныч не смог приехать? А Володя? Жаль. А звание у вас какое?» — «Какое звание?» — удивленно спрашивает Лелик. — «Как у Володи — лейтенант милиции?» Лелик от нежданного вопроса резко выворачивает руль, после чего приходит в себя: «Лэйтенант, старшой я. Ага». Горбунков, просит его: «Разрешите, я при жене буду называть вас по званию: товарищ старший лейтенант. Для солидности… Вы обязательно ей скажите, что я выполнял ваше спецзадание: в ресторане, а главное — в гостинице. А чтобы она не волновалась, вы ей ничего не говорите о контрабандистах, золоте, бриллиантах…» Лелик в ответ заявляет, что ему надо посоветоваться с шефом.

6 июня — подготовка к съемкам эпизода «на мойке».

7 июня (Сочи) — из ворот отделения милиции выезжает «воронок»; Горбунков ловит Графа и Лелика в водяную ловушку на мойке. Кстати, мойку специально соорудили в Центральном районе Сочи. Вот как описывает происходящее побывавший на съемках корреспондент журнала «Советский экран» Л. Ягункова:

«…Что делать человеку, если завтра вставать в шесть утра? Очень просто: надо включить радио. Как бы крепко ни спал, радио разбудит.

Актер Юрий Никулин просыпается без пяти шесть. У него свой способ. Очень простой. Просто-напросто в назначенное время он говорит себе «подъем» и открывает глаза. Старая привычка. Еще со времен армии…

В общем, самый обычный день: подъем по радио, манная каша на завтрак, выезд.

Где-то внизу — море, где-то наверху — горы, а впереди — объект — самая что ни на есть обыкновенная автомобильная мойка.

Всякий съемочный день в группе Леонида Гайдая, работающей над комедией «Бриллиантовая рука», начинается с небольшой «эмоциональной разминки» — этакой иронической импровизации, шуточных вариаций на тему будущего эпизода. Собственно говоря, без такой разминки не работают ни в одной съемочной группе, но для актеров Гайдая эта разминка прямо-таки необходима: она всякий раз приносит какие-то находки. А там, где находки, там и радость, та самая радость, которая нужна мастерам комедийного жанра, как витамины. Недаром на первой странице режиссерского сценария рукой Гайдая записана строжайшая заповедь большого мастера кино Б. Барнета: «Пока не ощутишь радость — кадра не снимай».

А между тем на съемочной площадке часто бывает не до смеха. Вот, например, сегодня: шут его знает, что за агрегат эта самая автомобильная мойка и каких от нее можно ждать каверз? Сопровождаемый целой оравой мальчишек, появляется невозмутимый человек, который один только может запустить эту махину. Но взамен он требует, чтобы ему рассказали ну если не сюжет фильма (сюжет держится в строжайшей тайне), то по крайней мере содержание эпизода. И тут выясняется, что популярнее всего могут объяснить механику его «сверхзадачу» актеры.

— Так вот, — говорит А. Папанов, взяв под руку Андрея Миронова, — мы с ним гонимся вот за этим типом. — Кивок в сторону Ю. Никулина.

— За Балбесом, — радостно подхватывает механик.

— Должен вам сказать, что на сей раз это не Балбес, а весьма примерный, добропорядочный человек. Положительный герой, словом.

— А почему у него рука в гипсе? — вылезает вперед кто-то из мальчишек.

— Много будешь знать — скоро состаришься… Так вот, мы загоняем его в мойку. Бежать некуда. И тут наш герой в панике нажимает какие-то рычаги, а дальше, как у Чуковского: «И сейчас же щетки, щетки затрещали, как трещотки…» В общем, он нам устраивает изрядную баню… Давайте-ка порепетируем…

И начинается импровизация — легкая, стремительная, элегантная. Скорее всего она не войдет в фильм: слишком уж эксцентрична, — но главная, да-да, не побоюсь преувеличения, актерская задача выполнена — съемочная группа «настроилась» на нужную волну.

Вы скажете — какая чепуха: не могут же в самом деле актеры отвечать за настроение всей группы! Но снимается-то комедия!.. Здесь без праздника нельзя. Актеры хорошо понимают это.