Дневник режиссера. Комедии. Гайдай, Рязанов, Быков, Чулюкин, Серый, Фетин, Коренев, Оганесян

— Вот правильно, — говорит Гайдай, — в беседе высоких договаривающихся сторон произошла заминка, не предусмотренная протоколом. И тут у папаши внезапно родилась мысль…

— Не желаете ли трахнуть по маленькой? — облегченно вздыхает Вицин…

В этом «проходном» эпизоде проявляется одна из самых сильных сторон дарования Гайдая — умение придумать трюк-детальку, трюк-штрих, ввести зрителя в атмосферу смешного. Почти ничего не произошло, но сыграны и характеры персонажей и логика их взаимоотношений…»

11–12 января — выходные дни.

13–16 января — квартира невесты.

17 января — на съемку не явился Георгий Вицин, из-за чего пришлось снимать эпизоды без его участия.

18–19 января — выходные дни.

20–21 января — квартира невесты.

22–24 января — квартира невесты: жених плутает среди гостей, пытаясь найти свою невесту.

25–26 января — выходные дни.

27–28 января — квартира невесты.

29 января — 5 февраля — монтаж фильма.

6–7 февраля должны были снимать натурные эпизоды к третьей новелле: жених с приятелем ищут дом невесты. Однако из-за болезни Куравлева съемки пришлось отложить. Натуру сняли 10–11 февраля.

12 февраля — начали снимать павильонные эпизоды ко второй новелле: муж Зины Николай (Евгений Жариков) уходит из дома якобы на работу, на самом деле к любовнице.

13 февраля — Николай возвращается за портфелем.

14 февраля — к Зине приходит Анатолий.

15–16 февраля — выходные дни.

17 февраля — Зина и Анатолий идут через коридор коммуналки; Верзила идет через коридор коммуналки.

18–19 февраля — простой из-за неявки на съемку одного из актеров.

20 февраля — из-за неявки на съемочную площадку Олега Даля (занят в театре) снимали крупные планы других актеров.

21 февраля — Зина приводит Анатолия в комнату своей подруги.

22–23 февраля — выходные дни.

24 февраля — из-за занятости в театре на съемку вновь не явился Олег Даль.

25 февраля — подруга Зины застает в своей комнате Анатолия и Зину.

26 февраля — Верзила застает Анатолия в своей комнате.

27–28 февраля — драка Верзилы и Анатолия.

1–2 марта — выходные дни.

3–5 марта — участники происшествия за круглым столом.

6 марта — монтаж фильма.

23 мая — фильм сдан на одной пленке генеральной дирекции киностудии «Мосфильм». Через несколько дней фильм смотрели в Госкино и тоже приняли.

3 июня — фильм разрешило к выпуску на широкий экран Главное управление по художественной кинематографии. 15 июля то же самое решение вынес Отдел контроля за кинорепертуаром.

1 июля — фильму присуждена 1-я группа по оплате.

Гонорары создателям фильма были выплачены в следующих суммах:

Л. Гайдай — 5727 рублей плюс 2000 за сценарий, М. Пуговкин — 950 руб., Н. Гребешкова — 562 руб., В. Невинный — 1290 руб., М. Светин — 495 руб., С. Крючкова — 371 руб., О. Даль — 675 руб., Н. Селезнева — 319 руб., Е. Жариков — 995 руб., Л. Еремина — 152 руб., М. Кокшенов — 481 руб., Л. Куравлев — 1875 руб., С. Крамаров — 1440 руб., Г. Вицин — 1300 руб., В. Теличкина — 328 руб.

«Не может быть!» смог…

Фильм «Не может быть!» вышел на всесоюзный экран 23 октября 1975 года. Несмотря на то, что побить рекорд предыдущих хитов Гайдая ему не удалось, его результат тоже был впечатляющ — 50 миллионов 900 тысяч зрителей (2-е место в прокате среди отечественных фильмов). Таким образом в послужном списке режиссера «Не может быть!» занял 4-е место, после «Бриллиантовой руки», «Кавказской пленницы» и «Ивана Васильевича…».

Между тем критика отнеслась к новому творению великого комедиографа двояко: одни его хвалили, другие ругали. Приведу по одному мнению с каждой стороны. Вот что писал И. Золотусский в журнале «Советский экран»:

«Я смотрел этот фильм в жаркий летний день, точнее, на исходе дня, когда утомленная зноем Москва, как рыба, выброшенная на песок, тяжело дыша жабрами, пыталась сползти в воду. И тем не менее зал Дома кино был полон. На Гайдая собрались. Отчасти, конечно, собрались и на Зощенко, но все же по преимуществу на Гайдая, ибо знали: раз Гайдай — будет смешно. Смех Гайдая оздоровительный, профилактический, он освежает, молодит и некоторым образом движет вперед, ибо, очищаясь в нем, человек готов к новым испытаниям, которые предлагает ему суровый век… Как всегда, у Гайдая много талантливых актеров и забавных трюков, много остроумия чисто событийного и есть какая-то свобода в распоряжении смехом: смеюсь как хочу и сколько хочу!

Эта-то свобода и заражает. Зал свободно отдается стихии веселья, которая несет его… не все ли равно куда… Смех и сам по себе цель, зачем нужны ему еще какие-то оговорочные «цели», разве разрядка, очищение, преображение не цель?..

Кого бы ни ставил в кино Гайдай, смех у него один и тот же — гайдаевский. Поэтому вы, пожалуй, не отличите по природе смеха «Двенадцать стульев» от «Не может быть!». Но это уже неважно, важно, что вам смешно…»

А теперь противоположное мнение, высказанное Юрием Смелковым в «Комсомольской правде» (номер от 11 ноября):