Дневник романтической дурочки

— Вот этого я как раз и не знаю. Бабушка обожала Руфу, и мы тоже жили здесь. Ты же видела, дом большой. Сестры купили его на две семьи. Но несколько лет назад что-то случилось. Мы за один день собрали все вещи и уехали в Москву. И на следующее лето снимали дачу уже на другой стороне.

Дальше мы шли молча, и я думала о том, что могло разлучить старых женщин. Я совершенно забыла, что меня ждут дома, да и о своем новом знакомом, из-за которого затеяла весь этот поход. Вспомнив про родственников, внутренне похолодела, хорошо представив себе разнос, который меня ожидает. Я необязательна, неблагодарна и на меня нельзя положиться. Меня нужно срочно отправить в Москву, к маме, и пусть она, моя бедная мама, разбирается с издержками моего воспитания. Этого допустить было нельзя. Но что самое печальное, все сегодня уезжают в Москву, и я не смогу вечером пойти на потрясающую вечеринку.

— Оля, меня не отпустят из дому сегодня. Я должна сидеть с детьми, — сказала я в отчаянии. — Что делать?

— Да подожди ты! Еще неизвестно, что скажут мои, может, мы тоже никуда не пойдем.

С убитым видом мы вошли в ворота нашего поселка, так ничего и не придумав, у перекрестка распрощались, и каждая отправилась получать свою порцию выговора.

Я влезла в дырку в заборе, оказалась в кустах малины и услышала громкие недовольные голоса. Кричала Таня, Костя ей вторил, а Валентина Сергеевна удрученно кивала головой и поджимала губы. Я набрала полный подол малины, исколов и исцарапав руки в кровь. С бидоном в одной руке и поддерживая подол платья другой, я явилась пред светлы очи всей семьи.

— Боже, что за вид? Где ты была? — набросился на меня Костя. — Ты что, память потеряла? Мы же должны уезжать…

— Конечно, о том, потеряла ли она совесть, даже не нужно спрашивать. У нее ее просто нет, — съязвила Таня.

Никому не пришло в голову спросить, может, что-то случилось… Может, мне нужна помощь…

— Господа, подождите, — встряла Валентина Сергеевна учительским тоном. — Надо все-таки выслушать Леру.

— Ну… говори быстрей, мы опаздываем, — торопил меня Костя.

Знаете, что такое подросток в шестнадцать лет, особенно если его загоняют в угол? Пять минут назад я чувствовала себя страшно виноватой и хотела как-нибудь загладить свою вину. А сейчас точно знала, что мне хочется развернуться и пойти собирать вещи. Однако под требовательными взглядами святого семейства это было непросто сделать.

— Вот принесла молоко и малину, — тихо сказала я. Резко поставила бидон на стол и туда же высыпала ягоды.

И тоскливо подумала: «Ну, сейчас начнется». Но, видимо, все очень торопились. Когда я молча и медленно пошла в дом, вслед услышала только слова Валентины Сергеевны:

— Лерочка, мы поехали. Ты все помнишь? Помажь царапины йодом.

Вздохнув и проглотив слезы, я пошла к малышам, в безответственности меня обвинить уж точно было нельзя. Дети сидели в кроватках и весело щебетали. Я умыла, покормила их и отправила в сад, где они радостно принялись играть в какую-то только им понятную игру Мой мозг лихорадочно работал. Что делать? Как вечером удрать? Костя с Таней, конечно, вернутся, но они точно меня не отпустят. Тогда я сбегу. Все равно они отправят меня завтра в Москву. Или нет? Ведь с детьми сидеть некому. Они не наняли няньку на лето, взяли меня вместо нее. Еще неизвестно, что будет. Хотя если Таня закусит удила, может заставить Костю сделать все, даже прыгнуть в костер. Ладно, надо дожить до вечера, приняла я мужественное решение.

Через полчаса ко мне пришли мои подружки. Ленка дулась на нас, так как наши утренние приключения прошли без ее участия. Олька загадочно улыбалась и молчала.

— Ну? — нетерпеливо теребила я ее.

— А что? Все в порядке.

— Ольга, перестань издеваться. Что твои сказали?

— Они были так рады, что я вернулась целая и невредимая! И мои рассказы были восприняты благожелательно. Все вечером собираются в гости.

— А я буду сидеть одна? И вы меня бросите? — чуть не плача спросила Лена.

— Ну я же не могу взять с собой весь поселок, — решила поизмываться над подружкой Олька.

— Может, Лена пойдет вместо меня, мне все равно не вырваться, — грустно сказала я.

— Пригласила же Руфа тебя, а не Лену…

— Оль, прекрати вести себя, как вдовствующая королева! — разозлилась я.

Девчонки остолбенели и туповато уставились на меня. Я же страшно гордилась, что вовремя вспомнила фразу из какого-то классического произведения.

— Это ты к чему? — обиделась Оля.

— К тому, что Руфа будет рада лишнему зрителю. А ты обнаглела от счастья, что тебя и не ругали, и пустили в гости.

— Ты просто завидуешь, что не можешь пойти.

— Я не завидую, потому что обязательно пойду.

— То есть? Твои же тебя убьют.

— Во-первых, не убьют, во-вторых, все равно они мною недовольны и отправят домой. Надоело бояться и угождать.