Дневник русского украинца: Евромайдан, Крымская весна, донбасская бойня

Оттого из года в год люди едут в Севастополь к 9 мая. Чтобы причаститься Великой Победой.

В этом году праздник особенно интернационален. Якут братается с индусом у Памятника затопленным кораблям. Кавказец что-то эмоционально объясняет негру у вновь открытой церкви архистратига Михаила. Невероятное смешение красок, лиц. Люди поздравляют друг друга с Победой на разных языках и наречиях. И маленькая азиатка в пилотке, стоя рядом со мной на улице Нахимова, пробует скандировать «спасибо».

Ясный, солнечный день. Пахнет сиренью. Вдоль городского кольца установлены 7-метровые тюльпаны. Идёт боевая техника: БМП, «Грады» – огромные тёмно-зелёные мамонты. Реют флаги, знамёна: российский, Андреевский, ДНР, Новороссии, Франции, Украины, Красной Армии. Едут ретроавтомобили. В них – одетые в советскую форму молодые люди. Рычат мотоциклы «Ночных волков», их всадники приветствуют Севастополь. Присутствие байкеров мне непонятно, но людям они нравятся. Пешие колонны: курсанты, военные, ветераны, коммунисты с фотографией Сталина, заключённой в алую пятиконечную звезду. И конечно же, «Бессмертный полк». Всем им скандируют: «Се-вас-то-поль», «с Днём По-бе-ды», «спа-си-бо», «Рос-си-я».

До этого же было авиашоу. После будут посещение музеев и кораблей Черноморского флота, автомотокросс на Сапун-горе, полевая кухня, детские патриотические праздники, крестный ход и гала-концерт на площади Нахимова, где зрители, подпевая, хором исполнят песни советских лет. Особо прозвучит «Хотят ли русские войны». И громыхнёт артиллерийский салют, и огненные цветы украсят небо, и раскатистое «ура» огласит набережную, корабли, равелины.

Органично, размеренно, внятно. Без суеты, пафоса. Без политических акцентов. Когда каждая деталь дополняет другую. Это не массовые гулянья, нет, но материальное воплощение коллективного разума и воли.

Азиаты фотографируют, русские итальянцы из Пьяченцы, с которыми мы познакомились у Вечного огня, кричат «ура», распаренный человек в майке московского «Спартака» повторяет: «Это лучше, чем во Франции, это лучше…» Похоже, никакие санкции, никакая блокада неспособны смирить дух города-героя, города-победителя.

Ведь в краеугольном камне его – героизм, величие предков. Людей-титанов, подобно Георгию Победоносцу, пронзивших Древнего Змия. Память о Победе над ним охраняет, питает город. И вдохновляет новых победителей.

Мне повезло. Мой дед, участник Великой Отечественной войны, жив. В этом году ему должно исполниться 90. Он защищал Сталинград, освобождал Польшу. Прошёл голод 1933 и 1937 годов. Воспитал детей, внуков. 9 мая я вновь поклонился ему. Ведь это – главное. Поклониться должен каждый, живым и мёртвым.

Потому что пока жива память о Победе, жива и Россия. Живы и мы.

Меня спросили недавно:

– Вас представлять как русского или как украинского писателя?

– Это принципиально? – удивился я.

– Да, – насупился собеседник.

Конечно, я уже слышал данный вопрос. И даже, с той или иной степенью успешности, отвечал на него ранее. Но сейчас, после раздрая российско-украинских отношений, когда точка невозврата, говорят, уже пройдена, разбираться с подобными вопросами стало труднее. Особенно если собеседник излишне ангажирован и упрям.

Да, я, безусловно, русский писатель. Потому что пишу, думаю на русском языке, а язык – это интеллект, душа народа, как заметил Чуковский, и продолжаю традиции русской литературы. Мне близки Достоевский, Чехов, Толстой, Лесков, Трифонов более, чем, к примеру, Франко, Квитка-Основьяненко или Шевченко.

И между тем для меня первичен Гоголь, а с его национальной идентификацией тоже всё не так просто. «Знаю, – писал Николай Васильевич, – только то, что никак не дал бы преимущества ни малороссу перед русским, ни русскому пред малороссом. Обе природы слишком щедро одарены Богом, и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой – явный знак, что они должны пополнить одна другую». Действительно, если и быть, так мне кажется, то быть вместе: и на уровне стран, народов, и в каждом человеке.

Я вырос, жил в Севастополе (пять лет мне довелось быть в прекрасном Киеве), во мне сидит то, что принято называть русской ментальностью. Родился в Советском Союзе, но в шесть лет портом моей приписки стала Украина. Я не выбирал, не давал на это согласие – так распорядились история и другие люди.

Выкатывать на палубу ядра, дабы заряжать пушки для стрельбы в Украину, как делают это многие крымчане, – я не хочу. И не буду. Мне нравится Украина: её люди, просторы, культура, язык – они сделали меня чище, свободнее, богаче. Я люблю эту страну.

Но это не отменяет того, что я всегда был русским. С украинским паспортом.

Однако в условиях войны – как минимум, информационной – между Россией и Украиной быть русским украинцем, кажется, невозможно. Вернее так – не разрешают. Претендуют даже на то, чтобы кто-то в принципе был. Тянут, как на дыбе, в разные стороны. И в конечном итоге – разрывают.