Дневник русского украинца

От официальных комментариев к сделанному «Заявлению» представители Свято-Успенского монастыря воздерживаются, но в приватной беседе один из иеромонахов подчеркнул, что братия уверена в том, что «Обращение» – это плацдарм для выхода Украинской Православной Церкви из-под Московского Патриархата и создания украинской автокефалии, которую государству легче контролировать. Ведь именно Церковь является скрепой, объединяющей русский и украинский народы. И, по словам иеромонаха, её хотят уничтожить. В данном контексте Владимир и Филарет будут сотрудничать, образовав тандем, главным в котором станет раскольнический митрополит.

По словам насельников Свято-Успенского монастыря, «Заявлением» они прежде всего призывают Украину к общественной дискуссии, в результате которой народ при Божьей помощи сделает правильный выбор, противостоя вступлению в Евросоюз как неминуемому отделению от России. Тем самым братия монастыря хочет отмежеваться от политического обращения раскольников и Владимира, пытающегося говорить от лица всей Украинской Православной Церкви. В этом её поддерживают большинство членов Церкви, не связанных с украинской властью.

Четвёртого октября, спустя три дня после скандального заявления, преставился настоятель Свято-Успенской Обители. Присутствующие двумя днями позже на архиерейской службе епископы не осудили действия насельников монастыря.

Между тем официальной позиции ни Москвы, ни Киева по данному вопросу нет, но возмущение внутри православного духовенства и паствы нарастает, усугубляя раскол не только между Россией и Украиной, но и внутри самой Украины.

Зима 2013–2014

Тем декабрём я открыто выступил против Евромайдана. В статьях, интервью, социальных сетях. И вдруг оказалось, что таких, как я, публично не поддержавших Евромайдан, в Украине не так уж и много. А среди моих коллег-писателей, публицистов, людей творческих – вообще единицы. Вдруг оказалось, что подавляющее большинство было как бы за и как бы согласно. А тот, кто не хотел поддержать их, тут же маркировался предателем.

В то время я жил в Киеве и Севастополе. И каждый раз по дороге из одного города в другой думал, насколько же полярны настроения, мнения их жителей. Люди всё крепче привязывались к идеям и лозунгам, всё глубже погружались в нечто грозовое, сгущающееся, предвещающее колоссальные потрясения.

Вспоминая те мысли, перечитывая те статьи, я вновь и вновь убеждаюсь в очевидности будущего кровопролития. Но молчали, не возражали. Неужели не видели? Не могли, не хотели видеть тогда? Молчание людей – преступление, но ещё хуже – когда они заставляют молчать других.

Мне говорили тогда, в декабре 2013‑го: что ты делаешь, против кого идёшь? Ведь вся страна за Евромайдан, и все твои коллеги либо молчат, либо взбираются на баррикады. Почему ты другой? Не можешь поддержать Евромайдан, то хотя бы не выступай против – молчи. Но разве, когда насилуют, можно ли не попытаться защитить жертву?

Да, в тот декабрь я потерял много знакомых. Со временем их число увеличилось. Люди обрывали связи, переставали отвечать на звонки, письма. Порой, правда, они обращались сами – с оскорблениями. Это не так легко – получить резкое, оскорбительное письмо от английского джентльмена украинского происхождения, который ещё недавно благодарил тебя за рецензии на его книги.

Всё началось с моего послания сторонникам Евромайдана, написанного после первых погромов в центре украинской столицы. Помню, я шёл в холостяцкую квартирку своего друга, где обычно останавливался, будучи в Киеве, и увиденные картинки погромов, драк лезли в сознание, отвоёвывая себе центральное место. На кухне однокомнатной, переделанной из чердака квартирки я сублимировал эмоции в текст. Легче не стало, но появилось нечто вроде чувства исполненного долга.

Сначала был живой отклик, а после – угрозы. Был ли я готов к тому, чтобы стать объектом ненависти, злобы? Скорее, нет. Но происходящее тогда требовало моей реакции. Как писателя, как гражданина. Потому дальнейшие действия для меня были однозначны.

Это ваша кровь, много и зря Открытое письмо сторонникам Евромайдана

01.12.2013

Я русский украинец. И я хочу жить в Европе. Мне нравятся чистые подъезды и отремонтированные дороги. Я хочу, чтобы учителя и врачи получали больше, чем грузчики и мерчендайзеры. Этого, в общем-то, достаточно, чтобы хотеть жить в нормальной Европе.

Поэтому я понимаю тех, кто вышел на Евромайдан. Вышел выразить своё мнение и свой протест. Когда я стоял на Площади Независимости, среди людей с зажжёнными свечами, мне казалось, что у народа, страны есть мечта, отнять которую не смогут ни Азаров, ни «Беркут», ни Янукович.

Но так было до определённого периода. Пока Евромайдан не стал превращаться из места, куда приходят с детьми, в точку сбора гопников и фашистов, маргиналов и провокаторов.

Так начался другой Евромайдан. И он был обречён. Потому что зло всегда несёт в себе зародыш саморазложения. Вопрос был лишь в том, как приговорят новый Евромайдан.