Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945

Раздосадованный, отталкиваю наводчика от его люка и высовываюсь из башни: невредимый грузовичишко за нашей кормой неторопливо удаляется, а водитель его, распахнув левую дверцу кабины, широко и, как мне показалось в ту минуту, издевательски улыбается. Нет чтобы посочувствовать! И такого хама пожалел! Со злостью грожу ему кулаком. Он быстро захлопывает дверцу, газует — и был таков. На заднем борту полуторки перед номером большая яркая буква «Е». Точка! В таких гиблых местах не давать больше никакого спуску автомашинам с этим литером! Пусть пятятся задом или садятся в болото. Утешив себя этим планом «кровной» мести, приступаю к осмотру ходовой части правого борта. Катки все целы — прекрасно, но самое неприятное то, что гусеницу вырвало из-под опорных катков и она оказалась прижатой днищем к земле, когда обочина дороги срезалась под несущейся во весь дух тяжестью. Да, не зря говорится на Руси: «Поспешишь — людей насмешишь». «Выручил» своих — нечего сказать!

И взялись мы втроем, засучив рукава, за шанцевый инструмент... В поте лица, набивая мозоли на ладонях и ссаживая кожу на пальцах, долго подкапываемся под катки, потом с превеликими муками рассоединяем гусеницу в нескольких местах и к вечеру вправляем-таки ее на место. Уф-ф!

В самый разгар нашей работы проходила мимо вперед пехота, усталая, пыльная, без строя, большими и малыми группами. Закончив выбивать очередной соединительный палец (это [385] пришлось делать в очень неудобном положении), вылезаю из канавы с кувалдой и выколоткой в руках и с наслаждением распрямляю ноющую поясницу. Медленно шагая посередине шоссе, приближаются двое пожилых солдат, с винтовками за плечом и с вещмешками за спиной, о чем-то негромко беседуют между собой.

Оказавшись рядом с повисшим стволом нашей пушки, они задержались на минуту, и один из них, что повыше, в расстегнутой шинели, в очках на худощавом интеллигентном лице с Пробившейся редкой седоватой щетиной, вполголоса говорит товарищу, показывая на пробоину в башне слева от маски и на наши подкопы: «Вот поистине героический труд! А кто его видит?» Второй, с морщинистым хмурым лицом, согласно кивнул, и солдаты побрели дальше. Похвалу неизвестного человека слышать приятно, но из-за того, что пожинаешь чужую славу, да еще сидя с машиной в кювете, тебя одолевает жгучий стыд... Подхватив кувалду, опять иду стучать натощак. Некоторые пальцы выходят из траков очень туго. По-видимому, позаклинивались.

Сделав все, что было в наших силах, после работы закуриваем, чтобы приглушить чувство голода и чтобы не так рьяно атаковали комары, тучами поднимающиеся с болот, над которыми уже поплыл легкий белый парок. Однако махорочный дым не помог, и мы отступили в машину, тщательно задраив все люки. Радовались мы недолго: назойливые маленькие стервецы исхитрились просочиться в боевое отделение в какие-то щелки между маской орудия и башенной броней, возле прицела (дыру во лбу и смотровую щель я предусмотрительно заткнул ветошью).

Звонко бацая себя то по лбу, то по затылку, слушаем с наводчиком рассказ сержанта, нашего проводника, о том, как три машины нашего полка (в их числе и та, что застряла во время боя в болоте и в которой в то время находился сам рассказчик) участвовали в перехвате немецкого бронепоезда. Бронепоезд этот, в результате нашего быстрого продвижения вперед, неожиданно очутился у нас в тылу и попытался прорваться к своим. Но не тут-то было! Самоходчики, предупрежденные по радио, повернули машины обратно и успели подойти на прямой выстрел к железнодорожной ветке, когда пестро камуфлированный состав, крадучись, втягивался в лес. Огонь открыли с ходу, и 152-миллиметровый снаряд разбил [386] один из броневагонов. Поезд застрял. Замыкающая состав двухбашенная платформа попробовала было отстреливаться, но после прямого попадания снаряда взорвалась. Из вагонов горохом посыпались фашисты, спасаясь от огня самоходных орудий и разбегаясь кто куда по болотистому лесу. Их начала преследовать наша мотопехота, прибывшая к месту побоища на вездеходах. По словам пехотинцев, они нашли в поезде много съестных припасов. Один из вагонов оказался доверху набит посылками, пришедшими из Германии, да так и не розданными солдатам.

«Юнкерсы», прилетевшие, очевидно, для прикрытия бронепоезда при прорыве, явились к шапочному разбору, и их запоздалая ярость ни к чему не привела: им удалось только загнать в болото две тяжелые самоходки и одной из них сделать из автоматической пушчонки маленькую пробоину в задней броне рубки. Никто из членов экипажей не пострадал.

Укладываясь спать в машине, слушаем по рации про освобождение воинами нашего фронта древнего города Тарту. Остзейские немцы называли его по-своему — Дерпт, а когда-то это был русский город Юрьев. 26 августа