Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945

— А как же, хлопцы-самоходцы, насчет рижского пивка?

— Да не тронь ты их: это ж непьющий экипаж!

— Га-га-га! Гы-ы!

— А нам торопиться незачем, потому как заказ на целую бочку туда уже послан. Одно только плохо: не знали мы, когда ж вы, такие быстроходные, Ригу освободите, и потому попросили держать наше пиво на льду до востребования, — лениво защищаемся мы натощак, очень сожалея, что наш главный острослов Митя Салов отсутствует: вместе с Калининым мы направили его в РТО за продуктами, воспользовавшись вынужденной стоянкой.

В 17.15, устранив неисправность, продолжаем марш без ребят. Дорога вперед одна — не заблудятся. В конце дня сменяю за рычагами уставшего Нила.

Гусеничные машины, чтобы не мешать общему движению, идут слева, параллельно дороге, по которой струится бесконечный поток наступающих войск. Сухо. Мельчайшая рыжая пыль плотной дымзавесой висит над дорогой. И неприятна она не только тем, что привлекает внимание фашистских самолетов, [443] которые, впрочем, бессильны контролировать все дороги, забитые торопящимися к морю частями, но и тем, что из-за нее нам приходится гораздо чаще промывать воздухофильтры, а в глазах, не защищенных очками, появляется резь. Она становится тем сильнее, чем больше трешь горящие веки.

Мы догнали свою колонну перед узким, но крепким каменным мостом через реку. Наши тяжелые ИСУ гуськом выстроились у левой обочины шоссе. Непрерывная лента колесных машин катится через мост на ту сторону, где уже выстроилась длиннейшая встречная колонна, водители которой ждут не дождутся, когда же появится хоть маленький «зазор» в гудящей лавине техники, чтобы начать встречное движение по мосту.

Надеяться на скорую переправу нам, подъехавшим к мосту сбоку, да еще и без очереди, нечего и думать, и мы решаем поискать брод. В полусотне метрах от моста, ниже по течению, оба берега не так круты. Свинтив свои длинные банники, прощупываем ими, словно шестами, речное дно со своего и с противоположного берега (двое командиров машин перебрались туда по мосту). Дно оказалось, на наше счастье, плотным, даже каменистым, и покато уходило в глубину, которую измерять не стали, так как ширина речки невелика и равна примерно длине пяти-шести самоходок, выстроившихся в «затылок» друг другу. Воздуха, имеющегося внутри машины, вполне должно хватить на те немногие минуты, когда двигателю придется работать под водой, только жалюзи надо прикрыть плотно брезентом и придавить его камнями. А если самоходка по какой-либо причине все же застрянет в речке, нетрудно будет вытащить ее обратно.

Головную машину в колонне сегодня ведет гвардии младший техник-лейтенант Василий Бараненко. Ему и предстоит первому испытать брод. Орудие Васиной самоходки зачехлено и задрано вверх, чтобы не «накормить» его, когда ИСУ станет вылезать на берег. Экипажу приказано покинуть машину. Водитель задраил башенные люки и завел двигатель. С разрешения комбата на башне устроился наводчик из Васиного экипажа, любитель острых ощущений, пожелавший переправиться «верхом». Самоходка медленно трогается, приближается к облюбованному нами месту, плавно сползает с берега в воду и уверенно движется на ту сторону, быстро погружаясь и гоня перед собою волну. Сержант на башне поспешно вскакивает на ноги: посреди речки ИСУ совсем скрылась под водой, а волна, [444] перекатившись через башню, едва не смыла его, захлестнув выше колен. Затаив дыхание, наблюдаем, что будет дальше. Но через минуту конец ствола уже выставился из воды, за ним вынырнул верх башни, и вот уже вся самоходка круто выходит из-под воды, с ее темно-зеленой брони скатываются, серебристо сверкая в солнечных лучах, водяные струи. Вот машина уже карабкается, цепляясь гусеницами за грунт, на берег, на секунду замирает, вздыбившись, и мягко, с тяжелой грациозностью, опускается на обе «ступни» среди увядшей травы. Тотчас откидывается крышка левого люка и на башню выскакивает, словно ошпаренный, Вася, мокрый с ног до головы и стоя во весь рост. Некоторое время он энергично жестикулирует руками, сперва молча, так как изо рта у него вместо звуков вырываются фонтанчики воды. Отплевавшись и набрав во всю свою широкую грудь воздуха, водитель так громогласно чертыхается, что его слышат даже на мосту. Облегчив таким образом душу, Бараненко крикнул Нилу: «Клин закрой! Триплекс подними!» — и, усевшись на башне, стянул сапоги и вылил из них воду.

Люди, едущие и идущие по мосту, а также ожидающие своей очереди на обоих берегах, по-видимому, не обратили внимания на Васино «крещение», но, когда наши тяжелые «зверобои» один за другим стали нырять с берега в речку, исчезая под водой, а затем с могучим рыком вылезать на противоположном, в воздух взлетели пилотки и фуражки, раздались одобрительные крики:

— Ура! Молодцы танкисты!

— Во дают, черти чумазые!

— Ну, теперь фриц и на морском дне не спрячется!