Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945

Наступила темнота, и в нашей низине, да и наверху, в поле, почти ничего нельзя стало различить. Можно было, пользуясь ночным временем, просто уйти из этой ловушки, но мы решили наказать ставший нам поперек горла танк, который и теперь продолжал бить на звук мотора. На фоне безлунного темно-синего неба, как смутная тень, как призрачное видение, возникнет вдруг черный расплывчатый силуэт, полыхнет ярко-оранжевой ослепительной вспышкой — и тотчас исчезнет, сольется с чернотой поля, подвинувшись вниз по склону высоты. Болванка с противным коротким свистом пронесется над невысокой насыпью, кажется, над самой твоей головой. Из наших машин могут действовать три. Первая часть нашего плана — занять огневые позиции. Это делаем по примеру погибшего Конева: одна из машин бегает с нашей стороны насыпи, то и дело резко увеличивая обороты, так что в густой, могучий рев шестисотсильного дизеля врывается пронзительный визг пробуксовывающего вентилятора, а две другие на возможно малом газу, стараясь не выдать себя искрами из выхлопных патрубков, по одной ползут от насыпи, удаляясь друг от друга, в сторону деревни, хаты которой едва белеют позади нас, на бугре. Отъехать самоходкам необходимо на такое расстояние, чтобы насыпь не мешала стрелять по черному полю. Ночная охота началась. Поднявшись по склону на высоту насыпи, обе машины выключили двигатели. Теперь все экипажи начнут слушать «Тигра». Шума работающего бензинового двигателя, который установлен на немецких танках, не расслышишь, когда наш двигатель работает даже на холостом ходу. Издеваясь над нашей «глухотой», «Тигр» попросту будет играть с нами в «кошки-мышки», оставаясь неуслышанным, а ты не будешь знать, где сверкнет его выстрел и откуда ждать очередной болванки.

Но вот условный сигнал по рации: «Перепелка! Спать пора!» Это значит, что отвлекающая машина (эту роль отвели [110] нашей СУ) должна заглушить двигатель, чтобы те две наверху могли засечь на слух фашистский танк. И мы тоже напряженно вслушиваемся, открыв люки, кроме командира, который держит связь по радио с другими экипажами, и лежащего на насыпи наблюдателя из машины с неполным экипажем. Всем хочется отплатить за Ивана Конева.

— Нет, не спится, — раздается в наушниках Кузнецова зевающий голос, и я снова начинаю вовсю реветь и рычать мотором, пока наши наверху производят грубую наводку, разворачивая самоходки в том направлении, откуда донеслось приглушенное расстоянием жужжание «тигриного» двигателя.

«Тигру» достаточно довернуть башню, чтобы поймать нас в прицел, а самоходке приходится крутиться всем корпусом. У нас раздельное заряжание — у них унитарный патрон и полуавтоматика. Но наших машин три, и одного попадания бронебойным снарядом из нашей пушки достаточно для уничтожения любого танка. Кроме того, немцы сейчас видят не больше, чем мы, то есть ничего.

В соответствии со сложившейся обстановкой продолжаем проводить свой план. Нашей машине задача: спровоцировать «Тигра» на выстрел, а двум другим, ожидающим наготове, — успеть ударить по вспышке. Наше орудие тоже заряжено, и по всему виду Петрова, прильнувшего к прицелу, чувствуется, как не терпится нашему наводчику влепить снаряд в лоб фашисту.

Погазовав на месте, моя самоходка начинает взбираться кормой вперед на бугор, выделывая зигзаги и добросовестно рассыпая снопы красноватых искр, чтобы из «Тигра» могли заметить. Ждать долго не пришлось — сверкнул огонь на конце орудийного ствола немецкого танка и на мгновение выхватил из чернильной тьмы, разлившейся над полем, очертания угловатой массивной башни, а секундой-двумя позже сердито рявкнули почти в один голос, во всю мочь своих шестидюймовых глоток, две самоходки, и две зеленовато-синие трассы прошили темноту. Петров задержался с выстрелом, так как целился на ходу и к тому же по памяти: слишком неверный ориентир — мгновенная вспышка выстрела в непроглядной черноте огромного поля. Все три самоходки быстро сменили свои позиции, оставаясь, однако, выше уровня насыпи, готовые в любой момент продолжить дуэль.

В танк, по-видимому, мы не попали, но и повторять свой прием нам больше не пришлось: бронированный зануда, получив [111] такое грозное предупреждение, не отвечая, уполз в ночь. Командир немецкого танка не стал рисковать своей головой и машиной, тем более что свою задачу «Тигр» выполнил, заставив нас топтаться на месте целых четыре часа...

— Выпалили в белый свет как в копеечку! — в сердцах подытожил Петров, не любивший тратить снаряды зря. — И почему на случай ночных стрельб не придумают для нас какого-нибудь осветительного снаряда? Есть же у фрица и «фонарь» для летчиков, и осветительные ракеты для пехоты...