Дневник сломанной куклы

Отец пишет, что уже соскучился. А еще вчера вдруг позвонил Роналд, выразил соболезнование, сказал, что без меня на берегу океана пусто... Нет, мой пруд не станет болотом! Я вообще больше не страдалица и не имею права на то, чтобы, захлебываясь от жалости, все вокруг меня клубились.

Да, впереди - жизнь. Это я особенно остро почувствовала, когда смотрела на брата, лежавшего в гробу, такого еще молодого, сильного, доброго... У него была семья, мы все, любящая жена, сын. И будущее, много лет, которые могли еще сложиться счастливо. А теперь уже ничего не будет. Ничего и никогда. Как страшно.

Сердце болит и за маму, и за деда. И за несчастную Аську.

Я сижу перед окном, за которым - белые крыши. Март. У нас в Калифорнии все цветет, а сюда вдруг сварливо вернулась зима. Днем шел снег и таял на грязных тротуарах, а сейчас всем назло подмораживает. Над крышами - черное небо со звездами. Как в моем вещем сне, где в темноте светились огоньки - души тех, кого на Земле позабыли. Я не забуду Вовку. Никогда. Я ничего не забуду.

Вот, давно не писала стихов, и вдруг они сами начали складываться. Пусть это будет последняя запись в этой тетради.

Дома, в Штатах, начну новую, если уж так приспичит.

День посвящаю вечеру и вере

В высокий звон готической зимы,

В свободу от чумы и от сумы

И в светлые терцины Алигьери.

О, этот свет - не отрицанье тьмы,

Но чудное предчувствие потери...

Как тяжелы распахнутые двери,

И стынет дом. Чего боимся мы?

Оставь надежду, всяк сюда входящий!

Ничьи глаза пути не озарят,

Но с нами Свет. Он выведет из чащи.

Свершается магический обряд,

Зима звенит, и сердце бьется чаще,

И над Землей созвездия горят".**

__________________________________

(*) Здесь и далее одной звездочкой помечены стихотворения Марии Беркович, двумя- Елены Эфрос.