Дневник смертницы. Хадижа

И вот в один день пришли сюда другие люди, которые молились по-своему, они захотели, чтобы наши люди тоже молились по их обычаям. Не все наши захотели, началась война, а один человек, который был как наш мулла, но не мулла, взял свою маленькую дочку и побежал от этих людей по полю. По дороге дочка отстала, она не могла быстро бежать. И тот человек остановился, посмотрел по сторонам — за ними всадники с острыми мечами гонятся. И солнце еще светило. Он поднял руки и крикнул солнцу: «Спаси нас! Я не хочу молиться по их обычаям!» И солнце взяло и превратило их в камни. До сих пор они там, за пшеничным полем, стоят. У большого камня руки есть, вверх они торчат.

Я к ним подходила один раз, там еще рядом священное дерево растет, на него ленточки надо завязывать, чтобы желание исполнилось. Я загадала, чтобы папа вернулся. Не сбылось.

Как мне страшно было, что эти камни оживут! Кажется, большой камень даже открыл глаза и посмотрел на меня. Я убежала.

Еще бабушка один день сказала: «Будешь себя плохо вести, в камень превратишься, как эти неблагодарные. Аллах их покарал за то, что они не хотели принять веру в него».

Но я же верю в Аллаха! Я только прошу, чтобы Он Айку превратил в камень! Я всегда Его о чем-нибудь прошу. Иногда Он исполняет мои желания, а иногда нет. Например, я попросила Его один раз, чтобы мне не взбивать больше молоко, так у меня рука от этого кувшина болит. Назавтра Он исполнил мое желание — корова не дала молока, и бабушка повела ее к мулле. Еще я попросила шоколадных конфет, и на другой день, бывает же, наш сосед дядя Абдулла умер. У него был рак, он целый месяц кричал, хуже коровы Салихи. Потом он умер, и на его могилу положили много конфет. В тот день я объелась — Аллах услышал меня. А если нет, то зачем мы живем возле кладбища?

Но когда я просила, чтобы вернулся мой отец, Аллах меня не услышал. Я Ему каждый вечер говорила: «Не надо мне конфет, я могу сбивать масло каждый день, только пусть папа снова вернется, и мы уедем все в город». И утром я говорю Аллаху: «Если Ты думаешь, что я люблю конфеты больше, то не надо мне. Больше всего я хочу, чтобы папа вернулся». Ой, как я его ждала. Айка мне сказала: для того чтобы желание исполнилось, нужно тысячу раз сказать «Бисмилляхи рахмани рахим». Я считать не умела, но был один день, когда я про себя только эти слова повторяла. Я думала, даже если больше, чем тысячу, раз скажу, еще лучше, Аллах быстрее меня услышит.

— Ты что весь день молчишь? — спросила бабушка.

А я же не могла ей ответить, я про себя говорила «Бисмилляхи рахмани рахим», надо же было без перерыва сказать тысячу раз, а то заново пришлось бы.

— Слово скажи! — сказала бабушка.

А я же не могла.

— Ва-ба-бай, ты смотри какая, а! Сейчас я возьму свою палку!

А палка у нее в руках была. Уй-й, как она меня стукнула по спине! А мне еще лучше — пусть бьет, думала я, Аллах увидит, как я терплю, и быстрее исполнит мое желание. Честное слово, как я радовалась в тот день, когда она меня била по спине! Я думала, папа прямо сейчас появится и заберет у нее палку. Но он не появился, и я подумала, что, может быть, на другой день появится. Проснулась утром, думаю, он уже сидит на первом этаже на полу возле клеенки, чай пьет вприкуску. Как я побежала вниз! А там одна бабушка на полу сидит и противно лицо морщит, как гармошку, — чай-кипяток из блюдца пьет. Как мне обидно стало, если бы вы знали! Может быть, я не тысячу раз сказала? Может быть, меньше, я ведь не умела считать! Даже если я на несколько раз меньше сказала, Аллах же все равно добрый! А потом подумала: может, отец дрова колет в саду или, может, к соседу пошел — соседа он ведь тоже долго не видел.

— Где папа? — спросила я бабушку.

— Вах, какой папа?

— Мой папа!

— Умер же он, — сказала она.

Мне еще хуже стало. У меня в груди как будто чай-кипяток разлился. Поэтому я на бабушку закричала. Если бы не кипяток… Я знала, что на старших кричать нельзя.

— Сама ты умерла! Я тысячу раз сказала «Бисмилляхи рахмани рахим»! Ты все врешь! Я еще раз скажу и загадаю, чтобы ты умерла! Не нужна ты мне! Чтоб ты в камень превратилась!

Я упала на пол и стала биться головой и ногами. Я не чувствовала боли, только кипяток не проходил.

— Айша! Айша! — закричала бабушка. — Хадиже плохо!

Бабушка накрыла меня своей юбкой, а я хотела укусить ее за руку. Не люблю, когда она меня юбкой накрывает. Она схватила меня в юбку, руки мне замотала, как будто я маленькая, подняла с пола. Не люблю я, когда она прижимает меня к груди — от нее всегда табаком воняет.

— Чтоб ты в камень превратилась! Врешь ты все! Не лей на меня кипяток! Не лей! Не люблю я тебя! Не нужна ты мне! Умри!

— Айша! Айша! Быстро иди сюда, кому говорю…

— Мама! Мама! Бабушка на меня кипяток льет! Больно же говорю!