Дневник смертницы. Хадижа

Теперь уже ни ветру, ни кому-то другому не заставить меня вернуться назад — в прошлое.

Я прошла мимо чужих домов. Богатые каменные смешались с низкими бедными. Ветер бросал мне в лицо песок, резал песком глаза. Я уже чувствовала запах моря.

Зачем ты сюда вернулась, что ты хочешь тут найти, спрашивала себя я.

Мои закрытые туфли наполнились песком. Голубое море слепило глаза. Я уже чувствовала боль в груди, но все равно шла. Аллах, спаси меня от отчаяния, просила я, глядя в небо.

Вспомнила, как когда-то хотела броситься в речку с обрыва. Но вот передо мной было море, воды в нем хватит на миллиарды смертей. Смогу ли я? — спросил я себя и отвечала: нет! Как бы ни была тяжела жизнь, я продолжу жить. Продолжу жить только лишь для того, чтобы заслужить рай. Что меня ждало бы, если бы я бросилась в водную бездну? Ничего, кроме ада, поджидающего самоубийц. Аллах дал мне эту жизнь, и только Он вправе забрать ее у меня. Я не в праве, я не должна.

Я увидела камень — тот камень, на котором стояли мы с Махачем. Это время было так близко и так далеко. Перед глазами снова пронеслись видения из прошлого — мы вдвоем стоим на камне, Махач обнимает меня. Ветер принес с моря его запах и бросил с песком мне прямо в лицо. Рукой я зажала рот, открытый для крика.

— Аллах, — стоя на камне, я подняла к небу глаза, — меня не учили жить, когда секунда становится часом, а минута кажется такой бесконечной, что ее невозможно прожить. Что мне делать?

Я снова открыла рот, чтобы крикнуть, но из него не вышло ни звука, вместо меня крикнула чайка, которая кружилась над водой. Она вскрикивала каждый раз, как я беззвучно открывала свой рот.

— Аллах, Ты слышишь, забери меня поскорей, — шептала я. — Каждая секунда причиняет мне такую боль, что я не могу больше жить.

Я обхватила руками живот. С каждым днем он становится больше. Я ношу его как камень. Я не чувствую в нем жизни. Ребенок в нем давно умер.

Ветер снова опьянил меня, я хотела сопротивляться. Хотела кричать так, чтобы было слышно всем вокруг — и в бедных домах, и в богатых. Кровь бросилась мне в голову. Я хотела упасть на этот камень, бить по нему ногами и кричать, пока бабушка не накроет меня своей…

— Дракон. Дракон, — шептала я.

Я хотела, чтобы он проснулся, поднялся со дна морского и смыл весь этот город — с его богатыми и бедными домами. Я хотела, чтобы он дошел до самых гор и не оставил от этого города ничего.

— Дракон. Дракон, — шептала я.

Чайка бросилась вниз головой в воду. Поднялась в небо и снова бросилась. Я хотела быть на ее месте. Хотела превратиться в чайку. Кинувшись вниз, я бы не стала подниматься.

Я хотела, чтобы дракон встал со дна, поднялся высоко, сжег этот город и залил оставшийся после него пепел водой. Я хотела, чтобы никого не осталось. Чтобы все умерли, как умер Махач, как умерла… Нет-нет, я не хотела об этом думать. Я хотела, чтобы бабушка… Я не должна была роптать, если желала встретиться с ними снова. Я знала, они все ждут меня. Я хотела к ним, но я должна была подождать.

Чайка напомнила мне о том, что наступил час намаза. Я не могла его пропустить.

Я опустилась на колени и сделала первый поклон.

«Именем Аллаха милостивого и милосердного, — шептала я про себя. — Истинное восхваление принадлежит только Аллаху, Господу миров, милость Которого вечна и безгранична, Владыке Судного Дня. Тебе поклоняемся и у Тебя просим помощи. Направь нас на правильный путь. Путь тех, которым он был дарован. Не тех, на которых Ты разгневался, и не тех, которые сошли с него. Аминь…»

— Девушка, за нас тоже помолись!

Я вздрогнула. Обернулась. За моей спиной были парни. Я не слышала, как они подошли. Они сидели на песке и пили пиво из бутылок. Нечестивцы! В час намаза!

— Эй, спускайся со своего камня, — позвал меня один из них. — Иди присоединяйся к нам.

Аллах, просила я шепотом, дай мне сил не обращать на них внимания. Не позволяй им сбить меня с моей молитвы.

— Именем Аллаха милостивого и милосердного… — снова начала я.

— Эй, может, она не такая? — крикнул за моей спиной другой.

— Они все такие! — ответил первый.

— Именем Аллаха милостивого и милосердного… Именем Аллаха милостивого и милосердного… — Мое сердце стучало, я сбилась, забыла слова молитвы.

Аллах, Ты видишь меня и Ты слышишь меня, сказала я, отрываясь от камня. — Я иду по правильному пути — к истине. Не позволяй нечестивцам сбить меня с него.

— Эй, девушка!

— Именем Аллаха милостивого и милосердного… — Я совершала поклон за поклоном. По моим щекам текли слезы.

* * *

Гюльнара вышла замуж за одного из тех мужчин, которые приходят в наш дом и уходят. Мы попрощались с ней неделю назад. Я не знаю, куда она ушла и где будет жить со своим мужем. Она щебетала как птица, когда уходила от нас. Я не знаю, что у нее впереди. На секунду мне стало жалко ее — когда связываешь свое сердце с другим, тебя может постичь еще одна утрата. Сердцу лучше быть свободным. Но, кажется, уходя, Гюльнара ни о чем не жалела.