Дневник смертницы. Хадижа

Я встала, взяла со стола чашки и пошла на кухню греть чайник. Чайник шумел, и я не могла разобрать, о чем они там говорят. Тетя меня специально выгнала из комнаты, чтобы я не слушала про этого Ахмеда, который по ночам приезжает к женщине, которая ему женой не бывает. У нас в селении с такой бы никто не здоровался, еще бы пальцами на нее показывали, а старухи в лицо плевали. Так бы она опозорила свою родню, что ни на ее родных, ни на двоюродных сестрах никто бы не женился. Но с другой стороны, у нас в селе не было ни одного мужчины, у которого было бы две жены. По Корану можно иметь четырех жен, но, если бы, к примеру, мой дедушка захотел привести домой вторую жену, моя бабушка выколола бы ей глаза. Чтобы вторую жену содержать, отдельный дом нужен. Это только городские могут позволить себе два дома. Я, например, никогда не стану второй женой. Старые девы или совсем страшные могут на такое соглашаться. Если мой муж попробует только на второй жениться, я отравлю ее, клянусь, отравлю!

Мне так интересно было еще послушать, о чем они говорят. Я сделала вид, как будто иду в коридор, на цыпочках подошла к двери в комнату, встала за бархатными шторами и стала слушать.

— Клянусь, можешь мне не верить, тогда у Фатимы спроси, она тебе расскажет — так и было, — говорила тихим голосом Миясат. — Умар сразу понял, что она зашитая. Потому что сестра Фатимы Алима еще раньше им предлагала свою родственницу, они не захотели, другую нашли. Алима на свадьбе, когда ее увидела, сразу узнала. Она к Умару подошла и сказала: «Ах, вот, значит, кого ты предпочел… Ну-ну…» Клянусь, не побоялась она ему это в лицо сказать, ты же ее знаешь. Он тогда забеспокоился. Давай спрашивать, про нее все узнавать. Стопроцентно она была зашитая. Через месяц они развелись.

Аман, какая еще зашитая? Кто ее зашил? Зачем? Эти городские сплетни для меня совсем непонятные. Совсем я в селении от жизни отстала.

— Хадижа, ты долго будешь?! — закричала тетя и заскрипела диваном.

Я неслышно бросилась назад в кухню.

— Иду! — крикнула оттуда.

Я принесла в комнату чашки и поставила их на стол перед тетей и соседкой.

— Не буду больше, от чая только потеешь. — Миясат снова вытерла лоб. — Я к сестре иду, она мавлид сегодня дает. Жизнь бежит, в один миг проходит…

Она вздохнула и встала с дивана:

— Вагабу скажи, не забудь…

* * *

Поверить не могу, что все так быстро прошло. Экзамены позади! Я поступила — и теперь студентка! Учусь на первом курсе факультета, на котором изучают иностранные языки.

Мы с тетей пришли к университету, там уже столько людей собралось. Одни машины, машины повсюду, и пройти невозможно. Женщины, мужчины — все важные, девушки в очень красивых одеждах.

Мы зашли в большое здание. Я буду учиться в другом, а это корпус экономического факультета, он рядом с продуктовым рынком. Тетя осталась у двери, а мне показали, куда идти. Ноги меня не несли. Я так перепугалась. Думала, сейчас зайду туда, где экзамены, и умру на месте..

В большой комнате было много столов, за которыми сидело по одному человеку. Еще была доска на стене, как в школе, перед ней стоял длинный стол, за ним сидели преподаватели — двое мужчин и три женщины. На доске были написаны мелом предложения. Я хорошенько запомнила только одно, потому что мне пришлось смотреть на него полчаса. Когда я его прочла, то поняла, что учиться в университете будет трудно, практически даже невозможно, потому что я совсем не понимаю язык, на котором в университете говорят. Если бы там говорили такими словами, как у нас в селении, тогда все понятно было бы… Зачем эти дурацкие слова? Все равно в жизни люди такими не разговаривают. Значит, учатся для того, чтобы из простого сделать запутанное? А я люблю по-простому жить, потому что, когда начинаешь запутанное распутывать, из него опять выходит простое, и тогда я не понимаю, зачем вообще учиться.

На всю жизнь я запомнила то проклятое предложение — «Идейно-композиционная функция лирических отступлений в романе А. С. Пушкина „Евгений Онегин“». Аллах, это на каком языке? Даже в Коране нет таких непонятных предложений, хотя в Коране много запутанных смыслов, которые могут распутать только мудрецы и по-настоящему верующие люди.

Преподаватели за длинным столом строго смотрели на нас, как старики на годекане. Они, наверное, самые умные и уважаемые люди в городе.

Передо мной лежали листы бумаги. Все что-то писали. Одна я была неграмотная, даже не понимала, что это за тема у сочинения. Про что мне писать?