Дневник смертницы. Хадижа

А теперь по мне скажешь, что я сельская? Ни за что! Хоть бы Махач увидел меня такой! Как я хотела тогда, чтобы Махач увидел меня. Интересно, какой он стал? Наверное, высокий, воображала я, как генерал Казибеков. Когда я буду ходить в такой одежде по городу, наверное, все иномарки будут возле меня останавливаться. Наверное, все будут в меня влюбляться с первого взгляда. Может быть, я встречу кого-нибудь получше Махача. Я же все равно не знаю, высокий он или низкий. Хоть бы тетя Зухра разрешала мне распускать волосы и красить ресницы! Как я этого хотела!

Я представляла, как буду учиться в университете, как приду туда в первый день в красивой одежде. Я никогда даже издалека не видела университет. Мне было страшно. У меня ослабли ноги, и я присела на Надирину кровать. Как колотилось мое сердце от мечтаний. Так приятно мечтать. Я всегда любила мечтать. Представляла, как я иду к роднику… Теперь у нас во дворах стоят водокачки, мы оттуда воду берем, только все равно на родник ходим, чтобы дома все время не сидеть.

Иду я к роднику. И вдруг сзади меня едет машина — иномарка. В ней за рулем сидит Махач. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто там едет, и он видит меня, мы встречаемся глазами, и он в меня влюбляется. Хочет на мне жениться, но генерал ему не разрешает, потому что мы по сравнению с ними бедные, и еще, наверное, за него уже засватали девушку. Но он меня все равно любит больше всех. Потом он подъезжает вечером к нашему дому на иномарке, я быстренько выбегаю, сажусь в нее, и мы уезжаем в город. Потом он сразу присылает сватов к моему дедушке и дяде, и генерал, чтобы не опозориться, играет нам свадьбу. Мы приезжаем в город и живем там в большом доме, где есть все — и красивые занавески, и полированная мебель, и большой телевизор, и музыкальный центр. Вот так я мечтала. Но я же всегда знала, что это никогда не сбудется, что это все я могу себе только представлять. Никогда Махач на мне не женится. Он в городе, наверное, видел других девушек — нарядных. А я ходила в длинной юбке, гольфах и галошах. Волосы закрыты платком, глаза всегда смотрят вниз. Я такая страшная была в старой одежде, честное слово! Тем более, богатые парни редко женятся на бедных девушках. Родители им не разрешают. Бабушка тоже всегда говорила, что надо за такого же по положению выходить, как мы сами, потому что, если ждать богатого, время можно упустить, потом вообще никто жениться не захочет. Салиха про родственницу свою рассказывала, троюродной племянницей она ей бывает. Она очень красивая была, к ней свататься начали с шестнадцати лет. А у них ничего из богатства не было, они бедно жили. У нее даже красивой одежды не было. Ничего, кроме красоты, она не имела. Она всем отказывала, хотела в городе жить красиво. Такие парни, говорят, к ней сватались, что любая другая бы сразу выскочила. А эта такая гордая была. Так четыре года прошло, богатый к ней не посватался. Уже другие тоже перестали ходить. Она сидела-сидела, потом вышла за первого, который пришел. Салиха говорит, он был хуже всех, что приходили к ней раньше. Как она, эта девушка, потом себе локти кусала за то, что столько времени перебирала, а нормального упустила. Бабушка говорила, что нельзя быть слишком разборчивой, а то Аллах накажет. Если нормальный, надо соглашаться. Поэтому я мечтала о Махаче, но не мечтала о том, чтобы это сбылось. Я даже у Аллаха этого не просила. Знала, Он мне не даст. Но теперь оказалось, что мои мечты начали сбываться. Бывает же такое! Наверное, я так сильно мечтала, что Аллах дал мне то, чего я хотела, но не просила. Мне надо было радоваться этому.

— Радуйся! — приказывала я себе.

Но у меня так щипало в груди и слабело в ногах, что я не могла смеяться от радости. Мне было страшно, кружилась голова.

«Наконец-то! Наконец-то я уезжаю из села в город!» — кричала я себе.

Я так громко кричала про себя эти слова, что мне хотелось выброситься в окно. От радости или от страха. Неужели такое счастье для меня? Чем я его заслужила? Спасибо тебе, Аллах! Спасибо! Какой Ты добрый!

В комнату зашла Надира. Она принесла люльку с третьим ребенком. Он спал, привязанный к люльке веревками. Асланчик родился полгода назад. Я думала, мне снова надо будет за ним смотреть, но теперь я уезжала в город.

— Ах-х… — вздохнула Надира, увидев меня в новой одежде.

Она быстро потушила в глазах зависть, но я успела ее поймать и обрадовалась. Пусть мне завидуют все.

Надира была хорошей. Она меня всегда жалела, когда у меня не было новых вещей. Зачем она мне завидует? Я молодая, моя жизнь еще впереди, думала я, а ее жизнь уже прошла — ей двадцать семь. Когда мне будет двадцать семь, я буду жить в большом богатом доме и не буду так пахать, как она.

— Иди-иди, ко мне повернись, — сказала она.

Я встала с кровати и повернулась к ней лицом.

— Откуда у тебя это? — спросила она.

— Тетя Зухра привезла.

— Нцой, — цокала она, как будто стонала. — Нцой, как же красиво. Наверное, дорого стоит?

— Не знаю, там не было написано.