Дневник стюардессы. Часть 2

– Нет, сэр. Мы коров не закапываем. Нельзя. Корова – священное животное. Ее сейчас отвезут к реке. Там привяжут камень и отдадут водам на середине течения. Так хоронят всех безгрешных. Детей до двенадцати лет, больных лепрой, коров, беременных женщин, садху. Это святых отшельников и странствующих монахов.

– В реку?? Обалдели, что ли? И прокаженных – тоже?

– Да, сэр. В Калькутте больше двухсот тысяч прокаженных. Они настрадались при жизни. Их не надо после смерти очищать огнем.

Все, как по команде, обернулись к нам, а потом инстинктивно отпрянули подальше. «Ой, бл@@, – тихонько всхлипнул кто-то.

Катя снова закатила глаза и состоянием напоминала ту самую корову на носилках. Впрочем, я была не лучше.

По кругу пошла чья-то недопитая фляжка с дезинфекцией, правда, нам больше не предлагали. Да и из горлышка пить уже не рискнули – кто-то быстро сообразил и нашел в сумке одноразовые стаканчики.

Но хватило и предыдущего. Коктейль из спиртного, выпитый еще у мебельного магазина вкупе с новостью о проказе, сделал свое черное дело. И мы отключились. Пришли в себя от резкой остановки автобуса и звука распахиваемой двери. Ага, подъехали. Надо окончательно просыпаться и выходить. Что за дурные сны снились в дороге? Какие-то трупы в огне, индийцы с ведрами, кровати, прокаженные. Или не снились?

Черт, мы обе грязные и мокрые. Катя смотрит большими, затуманенными глазами и задает единственный вопрос: «Не знаешь, это лечится?» Члены экипажа, не глядя в нашу сторону, быстро покидают салон и на хорошей скорости, путаясь в пакетах, торопятся к крыльцу отеля.

– Эй! Плед заберите! – успела крикнуть я.

– Не-не. Не надо! Всего пятьдесят рупий, себе оставь, на память!

Значит, это все было на самом деле???!!!

Кое-как отделив от мокрых штанов полиэтилен, последними выползли из автобуса и, шатаясь от алкоголя и ужаса, побрели к себе. Где-то за нашими спинами дядя с племянником выгружали из автобуса упаковку деревяшек, которые в скором времени украсят чью-нибудь квартиру.

В номер отеля ввалились уже привычно пьяные и уже с привычно выбивающими морзянку зубами. Чертов город! Это же ад какой-то! Открытые канализационные стоки, нищие, тянущие руки изо всех щелей, индийские мужчины с голодными взглядами, покойники, недогоревшими выброшенные в воду. А теперь еще и это страшное заболевание, проказа! Быстрее отсюда и забыть как страшный сон! Завтра – последний день. И – только в отеле! Хватит уже этой экзотики. Пожалуй, впечатлений хватило на три жизни вперед. В этом городе даже любителям хоррора будет страшно.

Мои завывания прервал телефонный звонок. На другом конце провода был наш новый друг. Мистер Артем. Выслушав впечатления от сегодняшнего дня, сопровождавшиеся заиканием, уверенным тоном приказал отставить панику.

– Спокойно, девочки! Все хорошо. Ничего с вами не будет. Прокаженных действительно в городе много. Впрочем, как и во всей Индии. И их действительно топят в реке. Но не в черте города. Отвозят километров на тридцать вниз по течению. Так что спокойно. Меня вот больше беспокоит, что могли подхватить не лепру, а еще каких-то инфекций. Впрочем, эти-то красавцы в своей реке и моются, и стирают. И воду набирают для себя и для животных. И – ничего. Население Калькутты с каждым годом все увеличивается. Местные говорят, что вода в Варанаси – святая. Это же приток Ганги.

Я хмыкнула. Где-то уже слышала эту фразу. Кажется, от представителя. Когда он рассказывал про толпы русских туристов, шляющихся по индийским ашрамам. Но их же лечат? Значит, не все так безнадежно? Конечно, версия со святостью воды Ганга выглядела как-то хлипковато, но что еще оставалось делать?

Пришлось поверить, прекратить истерику и слегка выдохнуть от облегчения.

На ужин мы пришли чистые, отмытые до скрипа всеми моющими средствами, что были в наличии. Остальные члены экипажа также сверкали чистой, отдраенной кожей и еще не высохшими волосами. Над столом повис запах шампуня, смешанный с запахом хорошего спиртного. Да, наши коллеги были уже прилично пьяны. Как минимум две пустые бутылки звенели под столом, и разливали третью. Впрочем, учитывая пережитое за день, это было вполне позволительно, и алкогольное лекарство пятилетней выдержки подействовало весьма благотворным образом. Нас уже не боялись, а вполне миролюбиво пригласили присоединиться к трапезе и налили по половине стакана виски. Бригадирша сбегала к шведскому столу и заботливо принесла нам с Катей полные тарелки еды.

Благая весть, что в местной речке нет бацилл проказы, что вся эта зараза где-то ниже по течению и весело убегает в океан, была воспринята как повод для очередного тоста. Начали открывать четвертую бутылку. Только если раньше пили «за упокой», то сейчас, на радостях, стали поднимать стаканы «за здравие». Кажется, трофеям из клуба Чаккраборти было не суждено дожить до Москвы.

С ужина мы шли к себе на ощупь. Или ползли? Немного отрезвил разрывающийся телефон в номере.