Дневник сумасшедшего (Схимник - 5)

- Я-то сгину, конечно, - голос коричневого стал вдруг жалостливым. Только вот ты быстрее соберешься... Думаешь, эта золото-зубая тебя оставит? Она же тебе прямо сказала: "Хуже будет". Ее специально наняли! Точно тебе говорю! У меня на этот счет информация есть. И письмо под угрозой. Сейчас его менты как "вещдок" изымут, и все - накрылась твоя формула. Бежать надо, дружище. Бежать...

- Сам знаю. Только вот... - я потянул ноги, привязанные к спинке кровати.

А это потому, что надо было меня с самого начала слушаться. Не слушался - и на тебе результат. Я согласен - воровать нехорошо. Но это не ты виноват. Это мир плох. Ты и сам знаешь. А иначе, зачем его взрывать? Все ты правильно придумал. Ты только посмотри, что там в коридоре творится? А что в клубе было? А покойники в метро? Думаешь, где-то в другом месте лучше? Этот мир гниет изнутри. Весь уже прогнил.

Люди смысла в жизни не видят, пустая у них жизнь. Все растеряли. Ничего святого не осталось. Вот и занимают себя, чем придется. Кто-то пьет, кто-то колется, кто-то "к культуре приобщается". Кто-то думает, что влюбляется, кто-то ненавидит всех. Кто-то учится, сам не зная зачем. Кто-то работает день и ночь, чтобы света белого не видеть. Кто-то вот - самоутверждается...

- Уроды, равняйсь! Смирно! - раздалось в коридоре. - Слушай мою команду! По койкам бегооом марш!

Затеянная под конец перекличка закончилась, и всех распустили по палатам.

*******

Трое втащили к нам в палату обмякшее тело. И только когда они оказались около моей кровати, я понял, что это тело - кривоголовый. Они водрузили его на кровать и замерли, глядя на результаты своей работы.

- Как тяжела жизнь... - пролепетал щуплый мужчина, о котором мне Ивановна рассказывала, что он жертва инопланетян.

Особенно дурная! - добавил Диоген и улыбнулся.

- Что с ним прошептал я .

- Сначала пойми, что с тобой. Потом спрашивай о других, - ответил Диоген.

Неприятный старик. Но с языком у него все в порядке - острый.

- Развяжи, а? - попросил я, показывая на свои руки.

- С развязанными ты дошел до сумасшедшего дома, - Диоген развел руками и склонился надо мной. - Не логично ли предположить, что со связанными твоя жизнь станет лучше?

- Ты больной, да? - я разозлился.

Больной - не больной, но в этом сумасшедшем доме меня по рукам и ногам не связывают, - старик сделал вид, что, мол, разговор окончен, и он уходит.

- Подожди... - получилось вдруг так жалостливо.

- Ну чего еще? - Диоген обернулся. - Сказал же, не буду развязывать. Петька чефирить пошел, а потом пойдет с инспекцией - увидит и накостыляет.

- Ладно, не развязывай. Просто посиди со мной. Пожалуйста...

Диоген притворялся недовольным. Но сел на край моей кровати.

- Подумай об этом, как об уроке, - сказал он, задумчиво глядя в окно. Если ты, связанный, научишься быть счастливым, то каким счастливым ты будешь, когда тебя развяжут.

- Говорят, мы раньше с тобой дружили...

- Мне этого не говорили, - ответил Диоген.

- Так этого не было? - удивился я.

- Я этого не говорил...

- Тьфу! - я отвернулся к стене. - Чё ты мне голову морочишь?!

- Знаешь, - сказал он вдруг серьезно- серьезно, - однажды я защебетал по-птичьи, и слушать меня сбежалось все отделение. Ради пустяков они сбегаются, бросая любое дело, а ради важных вещей и не пошевелятся! И вот я спрашиваю себя: говорить мне с тобой серьезно или валять дурака?

- Все зависит от того, что ты хочешь услышать в ответ...

- Хорошо, - Диоген поднял брови. - Я хочу услышать правду.

- Ну завернул... А апломба-то сколько! Давай, спрашивай - отвечу!

Диоген расхохотался:

- Раньше ты был умнее!

Я удивленно на него уставился:

- Умнее?..

- Откуда ты знаешь, в чем правда?! - продолжал смеяться Диоген.

- Да уж знаю! - меня бесил его смех.

- Вот и скажи мне, есть смерть или ее нет?

- Есть!

- Да неужто! - он разыграл потрясение. - Ты ее видел?

- Ладно, - огрызнулся я. - Но жизнь-то я точно видел. Это правда. Жизнь есть.

- Тогда объясни, что это такое "жизнь", - предложил Диоген и надменно сложил на груди руки, словно собрался долго и внимательно меня слушать.

- Ну... - я озадачился. - Жизнь - это...

- Это... - вопросительно протянул Диоген.

И действительно, что на это ответишь. Что такое "жизнь"?

- Но я могу о предметах сказать. Это окно. А там - дверной проем, сказал я, показывая взглядом сначала на окно, а потом на дверной проем.

Диогена и это развеселило:

- А вот я живу в бочке! Что ты на это скажешь? Вон она в том углу стоит...

- Это не бочка. Это кровать.

- Нет, это бочка! - Диоген не шутил, он настаивал на этом.

- Бочка должна быть круглой! - возмутился я.

- А это распрямленная бочка! - и он показал руками, как ее "распрямляли". - Что скажешь?!

- Так ты считаешь, нет правды? - спросил я.

- А мир плох или хорош? - "ответил" мне Диоген.

- Мир плох! - уверенно сообщил я. Уж в этом у меня сомнений не было никаких.

- Это твой мир плох! И худо тебе. А у счастливого мир замечательный! Но ведь это один и тот же мир - твой и его! Он один! Ну, и скажи теперь, плох мир или хорош?

Мой рассеянный взгляд упал на Ваньку. Он лежал на своей постели неподвижный, закрыв лицо истощенными руками.